Все еще верю в чудо. Кэтрин Манн

блуками по кафельному полу, Лайла прошла мимо медбрата, снимающего брюки, и анестезиолога, пытающегося прикрыть свою наготу слишком маленьким полотенцем, едва удостоив взглядом обоих. Ее появление было встречено покашливанием и приглушенным смехом, но она оставалась невозмутимой.

      Она была полностью сосредоточена на своей цели – найти его.

      Никто не осмелился ее остановить. Будучи главным администратором ведущего хирургического центра в Такоме, она может уволить любого из них в два счета.

      Один упрямый сотрудник последние пару недель уклоняется от разговора с ней, поэтому она и вы брала единственное место, где сможет завладеть его безраздельным вниманием.

      Лайла прошла в душевую. Из-за пластиковых кремовых занавесок шел пар. Ванда, секретарша Карлоса, сказала ей, что он принимает душ после продолжительной операции. Что он очень устал и потому не в духе.

      Предупреждение Ванды не остановило Лайлу. Ведь это отличная возможность получить то, что ей нужно от мужчины. Она росла вместе с двумя братьями. Ей не удалось бы найти с ними общего языка, если бы она периодически не вторгалась в их мужское святилище.

      Все пять кабинок были заняты. Через штору первой проглядывал силуэт низенького полноватого мужчины. Это не Карлос. Из-за второй занавески высунулась лысеющая голова, и на нее изумленно уставились зеленые глаза.

      – Добрый день, Джим, – сказала она главному педиатру.

      Тот снова скрылся за шторой, и Лайла пошла дальше. Остановившись перед третьей кабинкой, она уставилась на силуэт высокого, худощавого мужчины, моющего голову. Она слишком хорошо знает это тело, чтобы перепутать его с каким-то другим. Ей не нужно отодвигать занавеску, чтобы убедиться в том, что это Карлос Медина, хирург, ее бывший любовник и в довершение всего старший сын бывшего европейского монарха. Однако вовсе не его королевское происхождение произвело на нее впечатление. Прежде чем Лайле стало о нем известно, она восхищалась его умом, состраданием к пациентам…

      А также его телом, которое отлично выглядит в униформе хирурга, а еще лучше без одежды. Но это последнее, о чем ей сейчас следует думать.

      Собравшись с духом, Лайла схватила край занавески и отодвинула ее в сторону. Металлические кольца зазвенели на карнизе.

      Ее тут же окутало облако пара, затуманив ей взор. Когда пар немного рассеялся, она увидела высокого, хорошо сложенного мужчину. Он намыливал обеими руками голову, и мышцы его спины и плеч сжимались и разжимались. Струи воды стекали по его спине, упругим ягодицам и длинным ногам, покрытым темными волосками. Он мало времени проводит на солнце, потому что фактически живет в операционной. Но ему не нужно загорать. У него естественный оливковый цвет кожи.

      Он медленно повернулся, но на лице его не было и намека на удивление или смущение. Его темно-карие, почти черные глаза пристально уставились на нее. Внутри у Лайлы все сжалось.

      Карлос поднял одну густую бровь.

      – Чем могу быть полезен? – В его голосе слышался едва заметный испанский акцент, который только усиливал его сексуальность.

      В соседней кабинке прекратился шум воды, и главный педиатр поспешно покинул душевую.

      Лайла поправила жакет:

      – Мне нужно с тобой поговорить.

      – Если бы ты позвонила по телефону, то не поставила бы моих коллег в неловкое положение.

      Он говорил, как всегда, спокойно, не повышая голоса, словно был уверен в том, что его собеседник будет ловить каждое его слово.

      – Это не телефонный разговор. Это личное дело, которое касается только нас с тобой.

      Его глаза на мгновение вспыхнули, но он тут же взял свои эмоции под контроль.

      – Ничего личного между нами быть не может, босс. – Он выключил душ. – Не могла бы ты передать мне полотенце?

      Схватив с крючка белое махровое полотенце с логотипом больницы, она бросила его Карлосу, чтобы избежать случайного соприкосновения их рук. Пока он оборачивал полотенце вокруг бедер, она не удержалась и позволила себе несколько секунд полюбоваться суровыми мужественными чертами его лица. Вода стекала с его черных как смоль волос. Его темные глаза редко улыбались, но были похожи на горящие угольки, когда он занимался с ней любовью.

      Повернувшись, он взял свой шампунь. Ее взгляд задержался на шрамах в нижней части его спины. Он говорил, что хромает потому, что в юности неудачно упал с лошади. Когда она впервые увидела эти шрамы, он прервал ее расспросы, начав покрывать жаркими поцелуями ее обнаженную кожу. Хотя она по образованию юрист, а не врач, она пришла к выводу, что много лет назад он получил тяжелую травму позвоночника.

      Положив шампунь в пакет с туалетными принадлежностями, он снова повернулся лицом к Лайле и, сделав шаг в ее сторону, произнес:

      – Выкладывай быстрее, что тебя сюда привело.

      – Ты не перестаешь производить на меня впечатление своим шармом.

      – Если тебе нужен шарм, четыре года назад ты взяла на работу не того человека. – Когда они познакомились, ему было тридцать