Солдаты эры Водолея. Дмитрий Агалаков

лишь моя фантазия.

      – А вы случайно не помните, что читал перед своими сокурсниками Дионисий?

      Вадим улыбнулся:

      – Интересное слово – «помните». Это были первые строки «Илиады».

      Глядя перед собой, Остберг улыбнулся:

      – А ведь пятого июля, в году тысяча двести первом от Рождества Христова, на земле Византии, в Константинополе, на ступенях патриаршей школы Дионисий из Идона и впрямь читал Гомера. – Хозяин дома поднял на Вадима глаза. – Это была «Илиада». И он читал ее с самого начала – с самых первых строк!

      – Вы шутите? – спросил гость.

      – Ничуть. Я никогда не говорил так серьезно, как сейчас.

      Вадим допил свое вино. Не зная, как ему быть в этой ситуации, пожал плечами:

      – Господин Остберг, вот мы и дошли до главного. Из вашего письма можно было понять, что вы знаете о Дионисии из Идона очень много. Поэтому я здесь. Но сейчас меня смущает другое. Как вы можете называть мои фантазии правдой? Объяснитесь…

      – Вы никогда не задумывались о том, – внимательно глядя на гостя, проговорил князь, – что Четвертому крестовому походу, вызвавшему падение Византийской империи, предшествовала цепь невероятных, буквально фантастических случайностей? Как черт из табакерки, появляется фанатичный священник Фульк из Нейи и горячо проповедует новый Крестовый поход. Во главе крестоносцев становится Бонифаций Монферратский, люто ненавидевший православную Византию. Именно Венеция берется дать крестоносцам флот, а ее возглавляет еще один ненавистник Византии – старый дож Энрико Дандоло. У рыцарей выходят накладки со средствами, и Дандоло требует у них за обещанные корабли занять христианский город Зару. А когда Зара взята, именно венецианцы подбивают баронов обратить внимание на Константинополь. Восточной римской империей управляет узурпатор. Законный басилевс ослеплен и унижен, а юный царевич Алексей, его сын, едва избежавший смерти, доставлен в ту же Венецию. Пылая жаждой мщения, Алексей дает свое знаменитое обещание: если крестоносцы и венецианцы восстановят его на Константинопольском троне, он сулит первым двести тысяч марок для похода в Иерусалим, вторым – свободную торговлю на землях Византии, а папе римскому – долгожданное подчинение православной церкви – католической…

      – Разве случайность в истории – такая невиданная штука? – ответил Вадим вопросом на вопрос.

      – Слишком серьезен результат, Вадим Александрович – падение величайшей христианской империи! Хотел у вас спросить. В книге вы обошли стороной один очень важный персонаж…

      Гость взглянул на Остберга.

      – Какой же?

      – Герцога Вествольфа.

      Вадим нахмурился.

      – Никогда не слышал о нем.

      И тотчас заметил, что Катарина смотрит на него особенно пристально, точно желает во что бы то ни стало прочитать его мысли.

      – С его фигурой многое бы встало на свои места. Этот человек всегда стоял тенью за другими людьми и управлял ими. Королями, герцогами, князьями церкви, проповедниками, простыми рыцарями. Все они, сами того