Заложник любви. Наталия Антонова

Волгиной, она посмотрела на него с ласковой загадочностью и согласно кивнула: «Да, я тоже слышу по ночам звучание старинной виолончели».

      Ничего не имел против ночной виолончели февральского ветра и пушистый черный кот Дон, любимец хозяйки.

      Морис время от времени думал о том, как было бы хорошо, если бы ночной снег занес все дороги к их коттеджу. Ему бы тогда ни с кем не пришлось делить Мирославу: ни с друзьями, ни с клиентами агентства, ни с коллегами из правоохранительных органов, которые так и не перешли в разряд бывших. Но, зная о том, что мечты имеют способность время от времени сбываться, Морис отгонял прочь морок своих сладких ночных грез и, с ясным рассудком встречая утро, отправлялся чистить снег. А снег шел снова и снова.

      Расчистив дорожку, Миндаугас отбросил лопату, сошел с дорожки и улегся в пушистый мягкий снег, слегка погрузился в него, как в пуховую перину. Запахло свежестью, от которой то екало, то замирало сердце. Кот Дон немного подумав, прыгнул на грудь Мориса.

      – Ты нахал, – сказал ему Миндаугас. – Почему бы тебе не лечь рядом на снег.

      Кот в ответ что-то невнятно проурчал на своем кошачьем языке. И не сдвинулся с места. У Мориса же рука не поднялась спихнуть в снег пушистого друга.

      Так они и лежали, наслаждаясь тишиной и покоем ровно до того времени, пока из дома не вышла Мирослава и не закричала:

      – Морис! Ау! Ты где? Я тебя не вижу!

      – Мы здесь, – откликнулся Миндаугас.

      – Где это здесь? И кто мы? Ты не один, что ли? – Мирослава сбежала с крыльца и быстро пошла по расчищенной дорожке.

      Заметив лежащих на снегу Мориса и Дона, она воскликнула: «Ух ты! Снежные ванны принимаете! И без меня!» – и прыгнула к ним. Дон, слетев с груди Мориса, шлепнулся в снег! Молниеносно выскочил на дорожку, и, сердито мяукнув, встряхнулся, как собака, и помчался в сторону дома.

      – Какую идиллию вы нарушили, – смеясь, укорил ее Миндаугас.

      Через пару минут, осыпанные снегом с головы до ног, они выбрались на дорожку и, весело топая и отряхиваясь, пошли в сторону крыльца.

      – Скоро День святого Валентина, – проговорил Морис на ходу.

      Мирослава в ответ произнесла примерно такие же звуки, какие совсем недавно издал ее кот.

      Морис хмыкнул и осторожно взял ее за руку.

      – Ты чего? – спросила она.

      – Устроим праздник? – Он заглянул в ее серо-зеленые глаза.

      Морис любил День святого Валентина хотя бы за то, что середину февраля можно считать преддверием весны. А еще в этот день можно признаваться в любви…

      – Я не возражаю, – ответила она и, лукаво прищурившись, добавила: – Позовем Люси!

      – Только не Люси! – вырвалось у него с нескрываемым ужасом.

      – Почему? – Мирослава сделала вид, что удивилась.

      – Потому!

      – Ты не справедлив к бедной девушке! Ты ведь знаешь, что Люси неровно дышит к тебе.

      – Вот поэтому и не надо! – отрезал он.

      – Но она моя подруга!

      – Знаю. Но, пожалуйста, – он сложил молитвенно руки на груди, – я ведь тоже ваш друг. – В глубине души давно и упорно он надеялся стать ей ближе любого друга.

      – Ладно, так и быть, – весело рассмеялась она, – тем более что Люси и сама не захочет тащиться в наш заснеженный поселок, отказавшись от заманчивой перспективы провести вечер и ночь в компании очередного пылкого поклонника.

      Морис фыркнул:

      – Вы только недавно говорили, что она неровно дышит ко мне.

      – Одно другому не мешает, – отмахнулась Мирослава. – Не может же она годами ждать внимания от тебя, расхолаживая свой гормональный фон.

      На этот раз Морис расхохотался.

      – Я вижу, что ты понял меня, догадливый ты мой, – притворно вздохнула она.

      – Понял, понял, – утер он тыльной стороной руки выступившие от смеха слезы и проговорил серьезно: – Зато вы проведете вечер в компании трех галантных кавалеров.

      – Двоих я, кажется, знаю. Это ты и Дон. А кто же третий?! – она сделала большие глаза. – Неужели ты позовешь Шуру на столь интимный праздник?

      – Почему нет, – пожал он плечами. – Я приготовлю ужин, Шура споет под гитару, Дон создаст атмосферу уюта.

      – А я? – спросила Мирослава. – Не буду ли я лишней на этом празднике высокой романтической любви?

      – Конечно нет! – воскликнул он. – Ведь этот праздник имеет смысл, только когда на нем будете царить вы!

      – Как жаль, что у меня такие маленькие уши, – печально вздохнула Мирослава.

      – А зачем вам большие уши? – удивился Морис.

      – Чтобы ты мог навешать на них побольше лапши!

      На этот раз рассмеялись оба.

      Немного позже Морис проговорил:

      – Дело тут не в величине ушей, а в их восприимчивости. В отличие от большинства других женщин, вы абсолютно не реагируете на комплименты.

      – Ага, я