Странный мир. Истории о небывалом. Святослав Логинов

едом… все это вызывает чувство резкого неприятия у любителей стандартных текстов.

      Фэнтези действует в странном мире, где все эти невозможные вещи просты и естественны. Я считаю большой удачей, когда удается написать такое.

      Мост над Прорвой

      – Ух ты, – завороженно произнес Нарти. – Я и не знал, что здесь такое бывает.

      Клах ничего не ответил, продолжая мерно шагать, подозрительно поглядывая на приближающийся холм.

      – Костер разведем, – вслух мечтал Нарти, – обсушимся, согреемся по-человечески, горячего поедим…

      – Обогреться ты и здесь можешь, – подал голос Клах. – Всякая пакость тоже на холм тянется, таких, как ты, поджидает.

      Нарти не возразил, хотя какая пакость может водиться в Прорве? Кроме моховых тараканов, здесь никто не выживет.

      Поднялись на сухое. Деревья на холме стояли огромные, вдвое против тех, что в родных лесах.

      – На той стороне, за ветром, – бормотал Нарти скорей самому себе, чем напарнику, – костерочек…

      – Кх-х… – охотничьим шепотом прервал горячечные мечты Клах, и Нарти замер, не смея даже моргнуть. Не та вещь охотничий язык, чтобы в бездельную минуту перебрасываться на нем незначащими фразами.

      Клах опустился на колени, прижал ухо к плотной, усыпанной опавшей хвоей земле.

      – Слышишь?

      – Э… – выдохнул Нарти знак несогласия.

      – Гулко…

      – Плотная земля всегда гулкая.

      – Это не земля. Уходим. Только тихо.

      Видно было, что Нарти не хочется покидать уютное место, но возражать старшему он не смел. Лишь когда холм, такой с виду удобный и подходящий для ночевки, остался далеко позади, Нарти спросил:

      – Что там было? Я ничего особого не увидал.

      – И не увидишь. Оно внутри. Что – не спрашивай, сам не знаю, но скоро этот нарыв прорвется, и оно наружу вылезет.

      – Так может, еще не сейчас?

      – Ты за это дело не беспокойся. Само по себе оно, может, еще погодит, а как развели бы мы костер, тут бы оно от жара и доспело. А без костра какой толк на ветру сидеть?

      – А!..

      – То-то и оно. Ты такие вещи примечай. Я свое отходил, а тебе на будущий год по этим местам молодых водить.

      – Я вот думаю: а если мужчины на этом холме на ночевку остановятся?

      – Не остановятся. Они ходом пойдут. За один день всю Прорву. Сам, что ли, не знаешь?

      Клах остановился на ровном месте, подальше от кочкарника и возможных ямин, вытащил охотничий нож и, вонзив его по самую рукоять, с натугой повел, вспарывая моховину. Нарти принялся помогать, и вскоре толстый пласт был выворочен и загнут белыми корневищами вверх. В яму медленно натекала желтая вода.

      По углам и по центру поставили стойки, сверху наложили лаги. Все это добро Нарти тащил на спине. Вес немалый, но без него на Прорве никак. Нарти улегся на спину, прямо в воду, выставил руки, готовясь принять тяжесть. Клах как можно осторожнее опустил поднятый пласт на прежнее место. Совсем ровно моховина не легла, получился бугор, но, если со стороны смотреть, не очень и заметно. Клах притоптал моховину с краев и пролез в укрывище сквозь оставшееся отверстие.

      Воды натекло в самый раз, чтобы накрыть лежащие тела. Мешки пристроили у выхода, где было посуше. Нарти уже достал головеху, обмакнул ее в воду, и головеха тут же засветилась неживым голубоватым светом. Клах вытащил хлеб и тонкие полоски вяленого мяса, которые тоже тащил Нарти.

      – Ешь.

      – Мне не хочется.

      – Все равно ешь. Это в тебе мужская дурь бунтует. Мужчины, когда через Прорву бегут, не едят ничего. А нам – надо. Меня так с души воротит, глаза бы на этот хлеб не смотрели. Но ведь ем. Иначе не дойдем: сам видишь, какая дорога.

      – Я что хочу спросить, – проговорил Нарти, старательно разжевывая жесткие волокна мяса, – вот ты говоришь, мужчины Прорву за день перейдут. И все это знают, даже малыши. А я теперь думаю – сказки это. Мы уже два дня идем, а Прорве конца-краю не видать.

      – Видать. Завтра дойдем.

      – Три дня, а им надо за один. Пусть даже они налегке побегут, все равно половина не добежит.

      – И что? Лучшие добегут. А что много людей гибнет, так еще никто не отказывался бежать через Прорву. На тот край можно ведь и окольной тропой добраться. На юге есть безопасные проходы, но там люди не ходят. Прежде, говорят, там стада гоняли, а теперь и этого нет. Конечно, некоторые гона не выдержат, но по большому счету, если бежать через Прорву, крови получается меньше. Пусть лучше слабые во время гона погибнут, чем их свои убьют.

      – Не понимаю! Зачем кого-то убивать?

      – Ты еще молодой. А потом увидишь, что во время гона делается, и поймешь. А если я тебе сейчас все расскажу, ты не поверишь. Просто не сможешь поверить, как бы ни старался. Вот скажи, ты помнишь свое детство?

      Лицо Нарти скривилось.

      – Немножко помню, – прошептал он. – Маму помню. Чашку молока… оно такое