Путь Сумеречницы. Светлана Гольшанская

у безликий Ветер.

      Меховая одежда пропиталась кровью и отяжелела. Одной рукой он опирался на железный посох, второй – зажимал рану на боку. Хорошо, что Ветер утратил Благодать, иначе зараза уже убила бы его, покрыв тело язвами. Какая ирония! Будучи смертным, он протянул немного дольше, чем если бы остался богом. И хорошо! Эти мгновения дороже всего золота мира.

      За Вратами уже виднелись переливающиеся радугой своды Пещеры духов. Приглушить бы нестерпимый свет, но сил вряд ли хватит, а они еще нужны.

      Оказавшись внутри, Ветер замер и попытался отдышаться. Эхом отражаясь от сводов, по пещерному залу пронесся испуганный шепот. Развоплощенный братец Тень подоспел – жаждал вернуть себе тело.

      Ветер усмехнулся:

      – Не надейся. Ты останешься здесь, со мной. Навечно.

      Бесплотный братец нырнул в темную Сумеречную реку и помчался по течению к Мельнице душ. Ее колесо черпало воду и с грохотом опрокидывало обратно, унося мертвых к перерождению. Того же добивался и братец.

      Ветер собрался с силами и вонзил посох в мельничное колесо. Лопасти заскрежетали, пытаясь смять преграду, но та выдержала. Осталось лишь одно усилие, чтобы наверняка заклинить демонов механизм и помешать брату.

      На его руке вздулись жилы. Ветер выжимал из себя последние капли магии. Хватит ли их? Он положил ладонь на колесо. Белым пятном от нее побежал иней, перерос в толстую ледяную корку и намертво сковал реку вместе с Мельницей.

      Последний шаг – и ноги подкосились. Ветер оперся о стену и сполз на пол.

      Зрение угасало. Звуки отдалялись за грань. Ветер и сам приближался к ней. Стирались имена братьев, матери, жены, его собственное. Лица уходили в забвение. Манящее безмятежной синевой небо забирало боль от раны, горечь предательства и тоску разлуки. Становилось легко, будто корка льда покрывала его самого. Ветер растворялся в прозрачной дымке, был всем и ничем одновременно, жил в каждой букашке и каждом горном исполине, слышал и видел все. Почти осязаемой грезилась свобода.

      Дрему нарушила тяжелая поступь. Сознание с оглушительной болью вернулось в тело. Почему покоя нет даже в смерти?!

      – Что ты наделал, сын? – пророкотал над головой строгий голос Небесного Повелителя, который так пугал в детстве.

      Ответ дался ему с трудом:

      – Остановил бойню, отец! Разве не видишь?

      Рану накрыла теплая ладонь. Стало немного легче.

      – Но какой ценой… – с сожалением выдохнул Небесный Повелитель.

      – Я заплатил ее сполна. – Его присутствие заставляло Ветра огрызаться, даже когда для этого было не время. – Вы выиграли войну длиною в вечность. Празднуй, а мне позволь спокойно умереть.

      – Мрак вернется, – возразил отец.

      – Я этого не увижу, а ты будешь знать, как справиться.

      – Справляться впредь будешь ты.

      Ноздри защекотал запах тлена, ушей коснулся зловещий шепот. Ветер распахнул глаза.

      Небесный Повелитель осунулся и постарел: запомнившееся молодым лицо бороздили глубокие морщины. С разбитого виска по щеке текла кровь. В разорванной на груди меховой одежде копошился осколок Мрака – выедал душу, заполняя пустоту темной сущностью.

      – Видишь, жизни в нас двоих осталось лишь на одного. Им будешь ты. Прости.

      – За что? – ужас с хрипом вырвался из его гортани. Ветер догадывался, что задумал отец, но отказывался в это верить.

      Небесный Повелитель со звоном вытянул меч из ножен. Обнаженный клинок вспыхнул фиолетовыми огнями и с хрустом вонзился в сердце Ветра.

      Боль накатывала удушливыми волнами, переплеталась с жизнью. Сопротивляться не осталось сил. Ветер мог лишь смотреть, как лезвие проворачивается, убивает все сыновье, то, что не успело стереться с именами и лицами, и вживляет свое – отцовское.

      Силы Небесного Повелителя текли сквозь звездный металл. В лицо Ветра впивалась костяная маска, тело каменело, а мировая твердь вдавливала его плечи в пол.

      Сознание кануло в темные воды, но не ушло за грань, не растворилось, – хотя Ветер так жаждал смерти.

      – Спи спокойно, сын мой, – зашептал Небесный Повелитель, укладывая его, обездвиженного, на каменное ложе. Коснулся влажными губами лба. – Когда-нибудь ты примешь эту силу, как примешь и себя. Прощай.

      Глава 1

      Белоземская принцесса

      1526 г. от заселения Мунгарда.

      Белоземье, Веломовия

      Лайсве готовили к свадьбе по древним, почти забытым обрядам: искупали в отваре ромашки и полыни, одели в простое платье из беленого льна, распустили волосы и возложили на голову венок из кувшинок. Рядом находились лишь незамужние девушки: на праздниках юности старости не место. С танцами и песнями невесту провожали в священную дубраву, где уже ждал жених со своей свитой.

      Царствовала ночь. Полная луна венчала небо. Трещали костры, освещая путь и напитывая