Волк советской эстрады. Юлия Волкодав

aph>

      © Юлия Волкодав, 2015

      © Татьяна Никольская, дизайн обложки, 2015

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

      – Докладывайте, сержант Ольховский.

      Старший следователь Михайлюк привалился к стене, скрестив руки на груди и глядя на молодого коллегу без особой надежды на внятный доклад. Но Ольховский, даром, что от волнения покраснел, зачастил на редкость бойко.

      – Вызов поступил на пульт дежурного в двадцать два ноль семь. В двадцать два двадцать мы уже были на месте происшествия. По прибытии обнаружили труп женщины. Русская, волосы рыжие, рост…

      – Дальше! – перебил его следователь. – Я и так вижу, что она рыжая.

      Разговор происходил на кухне, посреди которой лежал уже обведённый мелом труп рыжеволосой женщины в луже крови.

      – Мы установили личность убитой. Елизавета Петрашевская, двадцать пять лет, не москвичка. Приехала в Москву, предположительно, три месяца назад, из Сызрани. Квартиру снимала.

      – Ближе к делу, – снова перебил Михайлюк.

      – Проникающее ножевое ранение в область живота. На месте преступления был задержан мужчина шестидесяти четырёх лет, русский, худощавого телосложения, глаза серые, волосы пепельные, одет…

      Старший следователь досадливо поморщился от ненужных подробностей, и сержант Ольховский спешно подсократил рассказ:

      – Подозреваемый предположительно находился с убитой в сексуальной связи.

      – Чего? – рявкнул на него следователь. – Ты совсем охренел, Ольховский? Ему шестьдесят четыре, ей двадцать пять. Какая сексуальная связь?! Сосед по пьяни зарезал! Или отец, на бутылку деньги вымогал. Личность подозреваемого установлена?

      – Установлена, – пролепетал сержант. – Я ж потому и говорю… Подозреваемый – Волк Леонид Витальевич.

      – Кто?! Это который поёт, что ли?

      – Ну да. Народный артист Леонид Волк. Когда мы приехали, он сидел вот тут, на табуретке, с ножом в руках. Взяли, так сказать, с поличным.

      Михайлюк потряс головой. Бред какой-то. Леонида Волка он отлично знал. Да кто его не знает? Как какой праздник, так он из каждого телевизора поёт. Михайлюку самому скоро полтинник, но ему казалось, что Волк пел и в его детстве. Один раз Михайлюк его даже живьём видел, ему тогда на службе выдали приглашение на торжественный концерт ко Дню милиции в Кремле, и они с женой ходили. Волк три песни спел, кажется, одна душевная такая, про милицейские будни. В общем, образ всегда улыбающегося, обаятельного певца в белой рубашке, смокинге и бабочке совершенно не вязался с типовой девятиэтажкой в Бутово, где они сейчас находились. С тесной кухней, на полу которой был распростёрт труп вполне заурядной девушки. С алкоголиками в пропахшем кошками подъезде и лифтом с сожжёнными кнопками. Словом, противоречия в голове Михайлюка были столь сильными, что он рявкнул на подчинённого громче, чем хотелось бы:

      – И где твой подозреваемый?

      – В комнате. Его Иваненко допрашивает.

      Второй оперативник, ещё моложе и, по мнению Михайлюка, ещё бестолковее, действительно пытался допрашивать подозреваемого. И подозреваемым действительно был Волк. Не узнать его было невозможно. Даже тут, в декорациях, весьма далёких от сценических, он стоял в шёлковой, с иголочки рубашке и брюках с безупречными стрелками. Вот только и рубашка, и брюки были перепачканы кровью, а на лице Народного артиста не осталось и следа обычного благодушия.

      Он затравлено озирался по сторонам и безуспешно пытался закурить, но никак не мог совладать с зажигалкой.

      – Так вы говорите, что приехали сюда после концерта? – допытывался Иваненко.

      – Да, – певец снова щёлкнул зажигалкой. – У меня был сольный концерт в Доме музыки. Светлановский зал, ни одного свободного места.

      У него заметно тряслись руки, видимо, от волнения. Михайлюк подошёл и молча протянул коробок спичек.

      – Спасибо, – Волк посмотрел на него с благодарностью, поджёг сигарету, затянулся.

      – Продолжайте, продолжайте, – кивнул Михайлюк оперативнику.

      Но Иваненко присутствие старшего по званию сбило с нужной волны, и он задал абсолютно глупый вопрос:

      – А это кто-нибудь может подтвердить?

      Волк подавился дымом, закашлялся.

      – Чёрт, я вообще-то не курю. Молодой человек, в Светлановском зале тысяча семьсот мест. Подсчитайте, сколько людей меня там видели. И слышали.

      – Ну хорошо, а что было потом?

      – Потом я поехал сюда.

      – Зачем?

      Волк медленно затянулся, медленно выдохнул дым в открытую форточку. Его потряхивало, было заметно, что ему стоит больших усилий держать себя в руках и отвечать спокойно.

      – Видите ли, – наконец проговорил он, – нас с Лизой связывали деловые отношения.

      На слове «Лиза» он совсем побледнел, перевёл взгляд на свою рубашку и теперь сосредоточенно