На пути к свадьбе. Джулия Куин

ритм гнал его вперед, к тому, на чем было сосредоточено его внимание.

      К церкви.

      Нужно поскорее добраться до церкви.

      Нужно остановить венчание.

      Сколько он уже бежит? Две минуты? Десять?

      Надо поскорее добраться до церкви. Он не мог думать ни о чем другом. Он запрещал себе думать о чем-то другом. Он должен…

      Проклятье! Дорогу преградил выехавший экипаж, и Грегори пришлось остановиться. Согнувшись, упершись руками в бедра – не потому, что так хотелось ему, а потому, что этого требовало его тело, – он стал судорожно заглатывать воздух в надежде облегчить резкую боль в груди, это ужасное, сжигающее, раздирающее ощущение, будто…

      Экипаж проехал мимо, и Грегори побежал дальше. Уже недалеко. Он успеет. С того момента, как он побежал прочь от особняка, прошло не больше пяти минут. Ну, может, шести. А кажется, что полчаса.

      Надо все это остановить. Он обязан все остановить.

      Грегори немного замедлил бег, чтобы взбежать по ступенькам и при этом не споткнуться и не рухнуть лицом вниз. Затем он рывком распахнул дверь – как можно шире – и не услышал, как она громко стукнулась о внешнюю стену. Наверное, ему следовало бы остановиться перед дверью и отдышаться. Наверное, ему следовало бы войти в церковь тихо и спокойно и потратить несколько мгновений на оценку ситуации, на то, чтобы понять, как далеко они продвинулись.

      В церкви воцарилась полнейшая тишина. Священник оборвал свою нудную речь, а все присутствующие, буквально закрутившись винтом, повернулись к двери.

      И обратили свои взоры на Грегори.

      – Не надо. – Он задыхался, поэтому его слова прозвучали еле слышно.

      Цепляясь за спинки скамей, он сделал несколько шагов по проходу.

      – Не делай этого, – уже громче произнес он.

      Она промолчала, но Грегори хорошо разглядел ее реакцию. Как у нее от изумления приоткрылся рот. Как ее пальцы разжались, и свадебный букет упал на пол. А еще он увидел – совершенно отчетливо, – что она затаила дыхание.

      Она была безумно красива. Ее золотистые волосы, казалось, вобрали в себя дневной свет и сияли, и это сияние наполняло его силой. Продолжая учащенно дышать, он расправил плечи и выпустил спинку скамьи – ему больше не нужна опора, дальше он пойдет сам.

      – Не делай этого, – снова проговорил он, направляясь к ней. Каждое его движение было пронизано грацией хищника – такая грация обычно характеризует мужчин, которые знают, чего хотят.

      И знают, что будет дальше.

      Она продолжала молчать. Молчали все. И это было странно. Чтобы из трехсот присутствующих на церемонии ни один не произнес ни слова! И провожали его глазами, пока он шел по проходу.

      – Я люблю тебя, – признался он перед всеми.

      И что из того, что перед всеми? Он все равно не стал бы держать это в тайне. Он не позволил бы ей выйти за другого без того, чтобы весь мир не узнал, что она владеет его сердцем.

      – Я люблю тебя, – повторил Грегори и краешком глаза увидел своих мать и сестру. Они сидели на скамье выпрямившись и замерев от удивления.

      Он продолжал идти. Вперед. И каждый его шаг был увереннее предыдущего.

      – Не делай этого, – сказал он, приближаясь к апсиде. – Не выходи за него.

      – Грегори, – прошептала она, – зачем ты так?

      – Я люблю тебя, – ответил он, потому что это было единственным, о чем стоило говорить. И единственным, что имело значение.

      Ее глаза заблестели, и он увидел, как она судорожно дернула подбородком. Затем она перевела взгляд на мужчину, за которого собиралась выйти замуж. Вздернув брови, мужчина еле заметно покачал головой и пожал… нет, просто слегка двинул одним плечом, как бы говоря: «Решать тебе».

      Грегори опустился на колено.

      – Выходи за меня замуж, – сказал он, вкладывая в эти слова всю свою душу. – Будь моей женой.

      И затаил дыхание. Вся церковь затаила дыхание.

      Она опять перевела взгляд на него. Ее глаза были огромными и ясными, и все хорошее и правильное, о чем он так страстно мечтал, отражалось в этих глазах.

      – Выходи за меня, – прошептал он в последний раз.

      У нее задрожали губы, но голос прозвучал звонко, когда она ответила.

      Глава 1, в которой наш герой влюбляется

      В отличие от большинства своих знакомых Грегори Бриджертон верил в истинную любовь.

      Он был бы полным дураком, если бы не верил.

      Взять, к примеру, его старшего брата Энтони, его старшую сестру Дафну, его других братьев, Бенедикта и Колина, не говоря уж о сестрах Элоизе, Франческе и Гиацинте: все они – абсолютно все – были без ума от своих вторых половинок.

      У большинства мужчин такое положение вещей вызвало бы лишь раздражение, но для Грегори, который родился с необыкновенно жизнерадостным и даже (по словам его младшей сестры) неугомонным характером, это значило только то, что у него нет иного выхода, кроме как верить очевидному.

      Любовь