Агентство «Мистерио». Вечеринка смерти. Наталья Калинина

бя крутым и не смущался того, что выглядит не металлистом, а пугалом. Макс же оделся скромнее, но тоже ништяк: в потертые джинсы и черную футболку с символикой группы. Хоть от подобного жилета тоже не отказался бы.

      Солист «Металлургов» Шуруп в спецовке и буденовке, из-под которой неопрятно торчали белесые патлы, мощно ревел про девушку-циклопа, скакал по сцене как буйнопомешанный и размахивал молотком. Эту песню, единственную у группы, Макс не любил. И дело было не в параноидальном тексте, а в чем-то другом, на уровне неясных ощущений, словно песня и душа вступали в непримиримый диссонанс.

      Макс оторвал взгляд от сцены и скосил глаза на стоявшую неподалеку девчонку-ровесницу, которую заприметил еще на входе в зал. У девушки были алые волосы, белый топ облегал небольшую грудь и открывал плоский живот, а расклешенная клетчатая юбка заканчивалась там, где начинались бесконечной длины ноги. Когда юбочка чуть колыхалась, из-под нее выглядывали резинки чулок, и сердце Макса будто проваливалось в желудок. Миха тоже заметил девушку и, указав на нее заостренным подбородком со зревшим на нем внушительным прыщом, проорал Максу на ухо:

      – Ништяк чувиха!

      Девушка, будто его услышав, внезапно оглянулась. Друг тут же расплылся в улыбке, и Макс едва сдержал порыв ткнуть его локтем в живот. Красавица смерила взглядом Мишку и скривилась. Не помог байкерский жилет! Но прежде чем отвернуться, она вдруг улыбнулась Максу. Сердце из желудка подпрыгнуло к горлу, ладони вспотели, и Макс нервно вытер их о джинсы.

      – Подумаешь, фря! – обиженно фыркнул друг. И по тому, как он засопел, стало ясно, что его сразила обида. Но, к счастью, Миха был отходчив: уже в небольшой перерыв между песнями заявил, что сгоняет к барной стойке за пивом.

      Макс одобрительно кивнул. Пива ему не хотелось, но, пока друг будет пробираться к барной стойке, а потом обратно, роняя капли из переполненных стаканов на толпу, можно подкатить к девчонке.

      Макс прокашлялся и, шалея от несвойственной ему отчаянной храбрости, сделал шаг к девушке. А потом еще один.

      Их разделяло всего каких-то полметра, оставалось обогнуть вклинившегося между ними лысого чувака. Макс набрал воздуха в легкие, чтобы на выдохе произнести приветствие, но ударник «Металлургов» с такой силой засадил по установке, что от неожиданности кто-то рядом вскрикнул. Одновременно с этим толпу яркой вспышкой ослепил прожектор. Но когда дезориентированный Макс, щурясь и моргая, огляделся, то увидел опустевшие сцену и зал.

      – Мих?..

      Голос гулко отрикошетил от стен и раскатился по пустому помещению.

      – Черт, где все?!

      Макс в растерянности потоптался на месте, а потом двинулся к выходу.

      Дверь наружу оказалась распахнута, но шума голосов слышно не было. Только откуда-то донеслось приглушенное завывание, которое тут же растворилось в плотной тишине. Макс вышел и оторопело замер, обнаружив, что улица пуста. А где фанаты, поджидающие кумиров в надежде урвать автограф? Разве после концертов так быстро расходятся? А как же перетереть впечатления, сфотографироваться группками на фоне афиши, с которой таращился Шуруп в окружении брутальных собратьев-«Металлургов»?

      Несмотря на поздний час, было достаточно светло. Сумерки мягко разливались по пустой улице графитными тенями, не заштриховывая, а лишь пряча под полупрозрачную вуаль очертания. Макс вытащил телефон и набрал Миху, но абонент оказался недоступен. Что ж такое? Уже спустился в метро? И как это не похоже на Мишку! Что-что, а крепкая дружба связывала их аж с первого класса, вряд ли Миха кинул бы так товарища. Макс снова позвонил и опять наткнулся на механический голос. Досадуя на друга, на «Металлургов», зажмотивших добрую половину концерта, на обломавшуюся перспективу знакомства с понравившейся девушкой, он направился в сторону остановки, к которой уже бесшумно подкатывал автобус. Показав проездной хмурому водителю, Макс занял в пустом салоне место у окна и расстроенно прислонился виском к холодному стеклу.

      Город таял в полумраке, который пятнал свет фонарей. Автобус долго болтался по улицам, нигде не останавливаясь, но Макс, погруженный в мысли, не придавал этому значения. В сгущающейся до жемчужного оттенка дымке за окном плавали силуэты, и, когда о стекло что-то мягко ударилось, он вздрогнул и очнулся. Торопливо бросив взгляд на часы и увидев, что прошло не больше пятнадцати минут, успокоился.

      – Эй! Какая следующая остановка?

      – Твоя, – внезапно кто-то ответил рядом. Макс нервно оглянулся и никого не увидел. В ту же секунду из динамиков раздался скрежет, а затем мелодичный женский голос объявил:

      – Улица Авиаконструкторов.

      Авиаконструкторов… Эту остановку года два назад убрали, изменив маршрут, что доставило много неудобств жителям микрорайона: приходилось идти пешком добрую часть пути. Ради возвращения старого маршрута жители куда только ни писали. И, видимо, своего добились. Как кстати, потому что Максу хотелось вернуться домой как можно раньше – завалиться в расстроенных чувствах на кровать, нацепить наушники и так уснуть.

      Квартира, как он и надеялся, встретила его тишиной: не оправдались