Большая книга ужасов – 90. Мария Некрасова

к. Перемахнул через забор и шумно плюхнулся на ноги по ту сторону.

      – Цирк приехал, – оценил Ваня. – Трепещи, заброшка, сейчас акробат не оставит камня на камне!

      Он уже стоял на территории вместе с остальными (что он, дурак, лезть через забор там, где можно спокойно пройти?) и рассматривал руины.

      Низкие корпуса красного кирпича уходили далеко, насколько хватало глаз. Как будто целый город, только необитаемый. Тут и там в небо тянулись трубы всех форм и размеров, от тоненьких ржавых до здоровенных, таких толстых, что вся компания проскочила бы со свистом, как Алиса в кроличью нору. На крышах низких корпусов – зелёный мох бесконечным ковром. Будто кто-то специально замаскировал, чтобы не было видно с вертолёта. Тут и там валялась арматура, битый кирпич, огромная ржавая коробка, возможно – бывший станок. И пожелтевшая непримятая трава выше пояса, намекающая, что никакой жизни здесь давно уже нет.

      – Просто хотел размяться перед тем, как ломать ноги на руинах цивилизации. – Серёга исподтишка потирал больную руку. Гипс давно сняли, а она до сих пор… Пройдёт.

      Ленка всё равно заметила. Подбежала, разгребая траву руками, будто плывёт, и стала отчитывать:

      – Дурак, тут железки везде торчат. Знаешь, как можно напороться?! – На бегу она споткнулась об одну под смешок Мышки, но устояла, ухватившись за забор. Мягкая пыль под вспотевшей ладонью тут же свернулась в комочки грязи. Ленка вырвала пучок травы, стала вытирать руку, но только хуже сделала: трава тоже была грязной и какой-то пыльной… – Салфетки есть?

      – Начинается… – Мышка плюнул в траву и пнул ногой Настю, потому что она была ближе.

      – Я причём?! – Настя сорвала рюкзак и погналась за Мышкой, размахивая этим рюкзаком над головой и опуская, только чтобы двинуть Мышке по ногам. Мышка удирал, хохоча, путаясь в высокой траве, почти скрывающей его целиком.

      Вся компания была знакома между собой не больше часа. Так бывает, когда переезжаешь в новостройки. Новый район, новые дома, все для всех новички и сами здесь новенькие. Чтобы почувствовать себя дома, нужно, чтобы рядом были друзья. Или хоть так: ровесники, с которыми можно замутить что-нибудь весёлое, например, полазить по во‐он той загадочной заброшке.

      Идея была Мышкина, но поддержали её сразу все, Мышка не ожидал такого энтузиазма. Даже девчонки не испугались, наоборот: одна побежала за фотоаппаратом («Только дождитесь меня!»), другая принялась рассказывать, что заброшка эта – кондитерская фабрика, закрытая двадцать лет назад, что про неё в Сети куча страшилок, одна другой глупее… Вот откуда знает, а?

      Мышка пробежал шагов десять, пока заметил, что больше за ним никто не гонится. Сперва увидел, как лыбится Ваня, глядя на него, а уж потом обернулся.

      Настя стояла неподалёку, держа в опущенной руке оружие-рюкзак, и сосредоточенно разглядывала что-то на земле. Там, где своих ног-то из-за травы не видно. Мышка даже обиделся на секунду.

      – Я тут вообще-то! Очки протри!

      – Да погоди ты! – Настя присела на корточки, так, что было видать только её макушку со смешно торчащими в разные стороны кудрями-антеннами, и зашарила руками по земле. Вот это было уже обидно. Мышка завопил:

      – Кла-ад! – подбежал и дёрнул её за шиворот, чтобы села совсем.

      Она села, едва не кувыркнувшись спиной вперёд. Над травой взметнулся её кулак, уже испачканный в земле, зацепил по носу Ваню, подошедшего посмотреть, что там. Ваня коротко взвыл и отпрянул. А Настя только буркнула:

      – Ага… – и встала, сжимая в кулаке что-то маленькое.

      Ваня ещё держался за ушибленный нос, но, конечно, наклонился посмотреть. Подошли Серёга и Ленка. Мышке тоже было любопытно. Он их растолкал и уставился на грязную Настину ладонь.

      Серёжка. Грязная, потускневшая, с блестящим всё ещё камешком, старомодная, это было видно. К серёжке хотелось дорисовать пенсионерку в пушистом берете и обязательно с сумкой-тележкой.

      – Бабка какая-то потеряла. – Серёга взял и повертел в руках этот грязный кусок металла. Руки хотелось отряхнуть. Кому скажи: «украшение», – у виска покрутит. – Если здесь была фабрика, то тысячи человек работали. А если за всё время, то, может, и миллион. Думаю, сейчас таких находок будет… – он провел рукой по горлу, показывая, сколько именно, и хотел вернуть серёжку и вытереть руки, но Настя покачала головой:

      – На замочек посмотри.

      Замочек был как замочек: петелька, крючок, как на двери. Но Настя и Ленка смотрели на него странно и с какой-то опаской. Даже Мышка притих.

      – Застегнут! – шепнула Ленка. – Вырвали.

      – Может быть, – согласилась Настя. – А может, сама сорвала нечаянно. Грабитель бы с собой забрал, не стал бы бросать.

      – Ага: кувыркнулась, пробила башкой дыру в заборе и сорвала серёжку! – подхватил Мышка.

      – Да какая теперь разница, небось, сто лет прошло! Любите вы, девчонки выдумывать страшилки, сами себя пугать! – Ваня лукавил: заброшка его пугала. Огромная, как целый город, жутковатая даже издалека. Один бы он сюда в жизни не пошёл.

      – В