Венчальное кольцо Нибелунгов. Ирина Градова

х, словно водоросли. Они не ведают, что за ними наблюдают зоркие, жадные глаза. Это глаза не человека. В ущелье прячется злобный карлик-кузнец, нибелунг Альберих. Вскарабкавшись на скользкий утес, он пожирает взглядом красавиц-русалок, пытаясь привлечь их внимание. Смешливые девушки издеваются над уродцем. Обозленный Альберих пытается ухватить одну из них за волосы, но русалка уворачивается, и нибелунг падает в воду. С трудом выбравшись на сушу, Альберих грозит русалкам кулаком, но тут его взгляд привлекает свет, льющийся из самого сердца скалы.

      – Что это? – восхищенно бормочет гном. – Что за сияние?

      – Золото Рейна, Золото Рейна! – весело поет зеленоглазая русалка.

      – Молчи, глупая! – предостерегает ее сестра. – Отец поручил нам охранять клад, а не болтать о нем направо и налево!

      – Золото Рейна? – зачарованно шепчет Альберих, медленно ползя наверх по скользкой скале. – Что это такое?

      – Волшебный клад, чудесный клад! – напевают русалки, кружа в воде. –

      И если кто-то клад найдет,

      Над миром власть он обретет,

      Коль из него кольцо скует,

      Любовь навеки проклянет!

      – Замолчите! – вновь предупреждает более мудрая русалка. – Что, если гном украдет сокровище?

      – Брось! – смеются сестры. – Альберих? Да он все отдаст за один взгляд любой из нас!

      Однако нибелунг не слышит этих слов. Его маленькие злобные глазки устремлены на вершину скалы, из глубины которой струится ослепляющий свет. Он манит гнома, подавляя все мысли и чувства, кроме одного – жажды. Жажды обладания сокровищем.

      – Не так уж велика цена, – бормочет Альберих, цепляясь за утесы. – Не так уж велика… Любовь? Зачем она? Любовь – бесполезное чувство, когда не находит ответа! Власть над миром – другое дело! Тот, у кого она есть, имеет все – и любовь в том числе.

      Нибелунг достигает вершины. Он смотрит вниз, но беспечные русалки и думать забыли о карлике, продолжая кувыркаться в волнах Рейна. Альберих тянет к свету дрожащую от жадности руку и выхватывает клад из скалы. Грохот сотрясает ущелье, и скала сдвигается, закрывая щель, где покоилось сокровище. Русалки в ужасе смотрят вверх и видят нибелунга, победно сжимающего в руках Золото Рейна. Он громко хохочет, и его смех тонет в раскатах грома. Вспышка молнии разрезает потемневшее небо…

      Так из мира навсегда ушло Золото Рейна, а вместе с ним исчезла Любовь, проклятая алчным карликом нибелунгом Альберихом ради безграничной власти над миром.

      В открытое окно задувал промозглый зимний ветер, но женщина не ощущала холода. Ее руки беспокойно теребили край вязаной шали, а глаза уставились в одну точку. Она тихо покачивалась на стуле, словно в такт неслышной музыке.

      На столе кипа писем и открыток. Холеная рука с ногтями, покрытыми алым лаком, нащупала одну, лежащую поверх остальных. Нет, она все еще здесь и никуда не исчезла! Крупные буквы, выдавленные на титульной стороне открытки, безобидно гласили: «Поздравляю!» Но ей не хотелось читать то, что внутри.

      Женщина замерла при звуке шагов в коридоре. Она могла находиться в людном аэропорту, где раздаются объявления, снуют пассажиры, торопящиеся на посадку, катят тележки носильщики, играет музыка и взлетают самолеты, но эти шаги различила бы даже в таком шуме. Дверь тихо скрипнула, открываясь.

      – Дорогая? – Голос звучал обманчиво мягко, словно баюкая, усыпляя бдительность. – Ты готова?

      Тяжелая рука легла поверх ее дрожащей ладони.

      – Готова, – механически ответила она, поворачивая свое лицо на звук.

      Мужчина обнял женщину за плечи.

      – Опять ты нацепила эту гадость! – брезгливо сказал он, срывая с нее шаль. – Вот так гораздо лучше, – добавил он одобрительно, разглядывая тонкую длинную фигуру, затянутую в бордовое платье. Открытая спина, низкий вырез декольте, демонстрирующий аппетитную ложбинку между грудями, гладкие покатые плечи и никаких украшений – изысканно и просто. Лямки больно впивались в тело, но она не станет жаловаться. Она будет улыбаться, потому что он этого хочет.

      Долгие годы весь ее мир строился на одних лишь ощущениях: тепло – холодно, гладко – шершаво, мягко – жестко… Теперь ко всему этому прибавилось еще одно, преследующее неотступно и не отпускающее ни на минуту, – чувство, которое нельзя пощупать.

      Страшно.

      Рита взглянула на себя в зеркало, придирчиво оценивая внешность женщины по ту сторону стекла. Это определенно не она – дама с пепельными волосами, собранными в высокую прическу и прихваченными бриллиантовой заколкой, переливающейся всеми цветами радуги. Высокая, стройная шея выглядывает из глухого ворота темно-синего атласного платья. На лифе, плотно облегающем тело, ручная вышивка. Наряд стоит целое состояние. Слава богу, он взят напрокат и завтра вернется в модельный дом Татьяны Уракчеевой, модельера, чье имя в последнее время не сходит с обложек глянцевых журналов.

      – Ты оделась?

      Рита