Время иллюзий. Дмитрий Вощинин

ного кандидата на вакантное место.

      «Одет современно и даже модно, но слишком подчеркнуто… не свободно. Возможно, советы Карнеги пролистал, но в книге всего не найдешь…», – думает он про себя.

      – Молодой человек, сколько вам лет?

      – Тридцать два.

      Николай Константинович переводит взгляд на резюме, которое лежит на столе:

      – Да-да… Образование – физфак МГУ… Что ж, неплохо.

      «А что? Пожалуй, он может понравиться на фирме… хотя немного странный и чем-то неприятный взгляд… какой-то отсутствующий и неуверенный», – размышляет Николай Константинович.

      – Вы знаете наши требования? Необходимо ознакомиться с вашей трудовой деятельностью, – смотрит на кандидата кадровик.

      – Я принес трудовую книжку.

      – Хорошо, Всеволод Петрович.

      Николай Константинович открывает документ.

      – …Почему работали не по специальности, я догадываюсь, – после небольшой паузы произносит он.

      – Что сегодня можно ждать от физики?

      – Понимаю…

      Кадровик продолжает листать книжку. После окончания вуза с большими перерывами там много разных записей: продавец магазина, страховой агент, работник бюро недвижимости. Он знает цену и неучтенным в документе перерывам, в которых работа, если она есть, еще более низкого разряда. Последнее место работы – продавец строительных материалов, торговый дом «…».

      «Главное – ни намека на желание повысить свои знания или использовать приобретенное образование… А может, это и к лучшему?» – молчит Николай Константинович.

      Всеволод, немного волнуясь, старается не смотреть на собеседника.

      – Приятно, что понимаете, – глядя, как кадровик закрывает трудовую книжку, сдержанно произносит молодой человек.

      «Хорошая фраза… уважительная и объемная. Все-таки за плечами университет – оплот научных кадров», – опускает глаза кадровик.

      Николай Константинович уважал науку, и даже когда-то сам был ею одержим.

      Но точные знания требовали желания, поиска и напористого характера, которого он в глубине души побаивался.

      – Всеволод Петрович, – поднимает глаза кадровик, – У нас производственная фирма.

      – Я знаю.

      – Хотелось бы, чтобы вы были знакомы с технологией нашего производства.

      – В общих чертах… мне известно.

      «Определенно хорошо, что в «общих чертах»… Важно, что не настырный», – сосредотачивается Николай Константинович.

      «Пожалуй, знает, что может понравиться…», – продолжает он напрягать свою интуицию.

      – Увлекаетесь спортом?

      – Не так чтобы очень… бассейн, тренажеры.

      «Опять не плохо… без фанатизма…».

      – Женаты? Есть дети?

      – Да. Сын, два года.

      «Видно, что уже начинаешь погуливать на сторону…», – поднимает глаза Николай Константинович – «Да, можно попробовать в отдел к уже не юной и недавно разведенной Римме Леонидовне…»

      Он уверен в себе и практически никогда не ошибается. Работа эта, кажущаяся рутинной, таит массу подвластных только ему тонкостей.

      – Одну секундочку, Всеволод Петрович, – набирая номер селектора, произносит Кадровик, – Римма Леонидовна, извините, чуть не забыл сообщить вам о совещании у директора во второй половине дня, – говорит он вслух.

      – Спасибо, – слышит Всеволод приятный голос.

      Это условный знак для включения видеокамеры на его кабинет.

      Мимолетное соприкосновение с рабочей атмосферой фирмы несколько расковывает молодого человека. Он переводит взгляд на предметы кабинета, его строгую обстановку без патриотических излишеств и семейных фотографий, на кожаный диван и кресло в углу.

      – Надеюсь, Всеволод Петрович, вы знакомы с основными принципами коммерческой работы?

      – Да, приходилось работать.

      – А с договорами?

      – И с договорами тоже.

      – Это хорошо. У нас дополнительно и международная специфика в этой области… Первое время придется набираться опыта.

      – Буду стараться… освоить вашу специфику.

      Николай Константинович специально не задает конкретных вопросов на предмет будущей работы и делает небольшую паузу. Он подобно артисту любит игру молчания и тем самым глубже проверяет характер собеседника.

      Всеволода беспокоит эта пауза. Он чувствует возможность отказа и ощущает, что может выдать свою неуверенность. От волнения он напрягается, судорожно собираясь с мыслями.

      – Всеволод Петрович, а как насчет хобби? – улыбается Николай Константинович.

      – Даже не знаю, – неожиданный вопрос заставляет немного стушеваться молодого человека.

      – Ну, а все-таки? Рыбалка, природа, шашлыки?

      – Против