Зверобой. Джеймс Фенимор Купер

еще более твердыми, чем он сам. Углы были прочно окованы – богато разукрашенной сталью, а три замка своим фасоном и отделкой могли бы привлечь внимание даже в лавке антиквара. Сундук был очень велик, и, когда Зверобой встал и попробовал приподнять его, взявшись за одну из массивных ручек, оказалось, что его вес в точности соответствует внешнему виду.

      – Видели ли вы когда-нибудь этот сундук открытым? – спросил молодой человек с обычной бесцеремонностью пограничного жителя.

      – Ни разу. Отец никогда не открывал его при мне, если вообще когда-нибудь открывал. Ни я, ни сестра не видели его с поднятой крышкой.

      – Ты ошибаешься, Джудит, – спокойно заметила Хетти. – Отец поднимал крышку, и я это видела.

      Зверобой прикусил язык; он мог, не колеблясь, допрашивать старшую сестру, однако ему казалось не совсем добропорядочным злоупотреблять слабоумием младшей. Но Джудит, не считавшаяся с подобными соображениями, быстро обернулась к Хетти и спросила:

      – Когда и где ты видела этот сундук открытым, Хетти?

      – Здесь, и много раз. Отец часто открывал сундук, когда тебя нет дома, потому что при мне он делает и говорит все, нисколько не стесняясь.

      – А что он делает и говорит?

      – Этого я тебе не могу сказать, Джудит, – возразила сестра тихим, но твердым голосом. – Отцовские тайны – не мои тайны.

      – Тайны? Довольно странно, Зверобой, что отец открывает их Хетти и не открывает мне!

      – Для этого у него есть свои причины, Джудит, хоть ты их и не знаешь. Отца теперь здесь нет, и я больше ни слова не скажу об этом.

      Джудит и Зверобой переглянулись с изумлением, и на одну минуту девушка нахмурилась. Но вдруг, опомнившись, она отвернулась от сестры, как бы сожалея о ее слабости, и обратилась к молодому человеку.

      – Вы рассказали нам только половину вашей истории, – сказала она, – и прервали ее на том месте, когда заснули в пироге, или, вернее говоря, проснулись, услышав крик гагары. Мы тоже слышали крик гагары и думали, что он предвещает бурю, хотя в это время года на озере бури случаются редко.

      – Ветры дуют и бури завывают, когда угодно богу – иногда зимой, иногда летом, – ответил Зверобой, – и гагары говорят то, что им подсказывает их природа. Было бы гораздо лучше, если бы люди вели себя так же честно и откровенно. Прислушавшись к птичьему крику и поняв, что это не сигнал Непоседы, я лег и заснул. Когда рассвело, я проснулся и отправился на поиски пирог, чтобы минги не захватили их.

      – Вы рассказываете нам не все, Зверобой, – сказала Джудит серьезно. – Мы слышали ружейные выстрелы под горой на восточной стороне: эхо было гулкое и продолжительное и донеслось так скоро после выстрелов, что, очевидно, стреляли где-то вблизи от берега. Наши уши привыкли к таким звукам и обмануться не могли.

      – На этот раз ружья сделали свое дело, девушка. Да, сегодня утром они исполнили свою обязанность. Некий воин удалился в счастливые охотничьи угодья, и этим все кончилось.

      Джудит