Парадокс лося. Антти Туомайнен

тво «Синдбад», 2023

      Сейчас

      Я закончил составлять новый бюджет к половине одиннадцатого. Поскольку ситуация меняется очень быстро, мне пришлось сократить расходы и отказаться от уже объявленных инвестиций. Я пропорционально урезал бюджеты подразделений парка, а собственную скромную зарплату сократил до нуля. Также я подготовил отдельный план формирования финансовой подушки на случай кризиса, чтобы не повторилась нынешняя ситуация, не говоря уж об угрозе полного банкротства компании. Создание такой кризисной подушки требует терпения и экономии на протяжении многих лет, но с большой вероятностью эти жертвы однажды окупятся. Это можно обосновать и расчетами: когда мы продвигаемся вперед методично и полагаемся на факты, нам все удается. И мой собственный опыт – тому подтверждение.

      Математика спасла мне жизнь как в переносном, так и в самом прямом смысле. Такая уж она, математика, – спасительная. Дарит уверенность, ясность и покой, помогает увидеть ситуацию в истинном свете, подсказывает, чем следует пожертвовать, чтобы добиться цели. Несмотря на то что обстановка в парке приключений сейчас сложная, будущее представляется мне в светлых тонах. И это благодаря математике, ну и еще некоторым усилиям. На мои взгляды и настроение, конечно, влияет и то, что я умею полностью сосредоточиться на расчетах, причем в тишине.

      Последние посетители уже давно ушли, а мой ежедневник подсказывает: сегодня парк закрывает Кристиан. Днем шум из игрового павильона напоминает рокот моря. Сейчас это море успокоилось – кругом тишь да гладь.

      Снова просматриваю электронные таблицы в программе Excel. Прокручиваю строчки на экране; в них нет противоречий, результаты «бьются» между собой. Я замечаю, что делаю это просто ради собственного удовольствия, а не для чего-то еще. Возможно, это именно то, что мне нужно после всех недавних эксцессов и неожиданностей: привычные вычисления, прояснение и уточнение отдельных моментов и взаимосвязей. Затем я напоминаю себе, что Шопенгауэр заждался ужина и, может быть, собеседника (что статистически маловероятно, но полностью не исключено), и щелчком мышки закрываю таблицу. Встаю со стула и тру воспаленные глаза. Даже представить страшно, насколько они красные.

      Дверь в коридор открыта, ни звука не доносится и со стороны кабинета Минтту К: ни радио, ни ее скрипучего хриплого голоса, когда она говорит по телефону, ни даже ее низкого храпа после выпитого за день джина с тоником и выкуренной сигареты. Спина у меня затекла, и я снова думаю о том, что мне следовало бы заняться каким-то спортом, хотя времени на это совершенно нет. Похоже, владельцы парков приключений сами никогда не отдыхают.

      На минуту я выглядываю в окно, но не вижу в ноябрьских сумерках ничего, кроме пустой автомобильной парковки для наших клиентов. Затем мое внимание привлекает что-то странное слева, на самом краю парковки. Проходит несколько секунд, прежде чем увиденное складывается в моем сознании в целостную картину. Да, мой взгляд задержался на парковочном месте между двумя фонарными столбами: круги света от каждого из фонарей, пересекаясь, выхватывают из темноты что-то из металла и резины, и мне требуется время, чтобы увиденное обрело форму.

      Велосипед.

      Он опирается на подножку, и в нем нет ничего необычного. Странно другое – место, где его оставили. Как правило, велосипеды так не оставляют: и от дороги далеко, и от входа в парк. Я снова вглядываюсь в двухколесную конструкцию, хотя непонятно, что я надеюсь там увидеть. Велосипед еле различим в темноте. В конце концов мне остается констатировать очевидный факт: велосипед оставили стоять посреди парковки.

      Я выключаю компьютер, наматываю шарф, снимаю с вешалки и надеваю куртку. Выключаю в кабинете свет и через сумрачный холл направляюсь к служебному выходу. Не хочу идти через главный вход – потом приходится всякий раз тщательно проверять, хорошо ли закрыта дверь. Служебный удобнее и ближе.

      Выхожу на улицу и оказываюсь на погрузочной эстакаде, спускаюсь по металлической лестнице во двор. Издалека доносится шум проезжающих машин, мои шаги гулко отдаются в пустом дворе.

      В воздухе стоит горьковатый запах поздней осени. Земля мокрая даже без дождя. Я подхожу к углу здания офиса, и слева мне открывается вид на весь фасад, а дальше – на левую сторону парковочной площадки. Эта часть парка самая узкая. От стены здания всего пять метров до конца асфальтовой дорожки. Дальше идет резкий уклон к канаве, за которой начинается такой же крутой подъем к небольшому леску с редко стоящими деревьями. Я иду вдоль здания по этой дорожке, похожей на сужающийся коридор. Как будто соседний лес мелкими неумолимыми шажками приближается и прижимает меня к зданию. Разумеется, это только так кажется. Но вот что мне не кажется – хотя я поначалу просто не верю своим глазам, – так это то, что велосипед исчез.

      Возможно, кому-то среди ночи понадобилось поехать в лес. Как мне неоднократно доводилось убедиться, все мы непохожи друг на друга. Если пришло в голову заняться чем-то поздним вечером в ельнике под Вантаа в пригороде Хельсинки, чем-то таким, что нельзя сделать в другом месте, – как говорится, вольному воля, – ночные заросли в полном его распоряжении. Потом можно продолжить путь, обогатившись