Юность подарит первые шрамы. Стейс Крамер

– сказка, мечта, с которой некоторые из вас засыпают по ночам.

      Но как всем нам известно, в любой сказке есть чудовища, зло и проклятья, которые так или иначе уродуют судьбу каждой прекрасной принцессы.

      К воротам школы подъехала наша первая принцесса – Калантия Лаффэрти. Она пробежалась глазами по толпе учениц, что уже вовсю делились друг с другом впечатлениями о летних каникулах, и в ее сердце тут же засигналила тоска.

      – Ох, как же я люблю сюда возвращаться! – воскликнула Мэйджа Лаффэрти, мать Калантии. – Здесь никогда ничего не меняется, и от этого так приятно на душе.

      – А по-моему, отсутствие перемен немного угнетает, – откинув прядь волос цвета карамели, сказала Калантия.

      – Дорогая моя, это ты сейчас так думаешь. А вот когда повзрослеешь, поймешь, что в жизни с ее бесконечным хаосом важно знать, что есть такое место, где царит бесконечное умиротворение и стабильность.

      Мэйджа взглянула на дочь. «Она уже повзрослела, – подумала миссис Лаффэрти. – Слишком быстро повзрослела». От ее маленького Тушканчика – так Мэйджа называла дочь в детстве, – на память остались лишь очаровательные веснушки на миниатюрном курносом личике.

      – Скажешь девочкам? – вдруг спросила Мэйджа.

      Калантия вздохнула.

      – Нет… Пока нет. Не хочу, чтобы они переживали и обсуждали это каждый день. Это меня добьет.

      – Правильно, всему свое время, – улыбнулась Мэйджа, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

      – Мэйджа, возвращайся. Нам еще Бенни отвозить, – прохрипел Спенсер Лаффэрти.

      – Иди, мам, а то папе уже не терпится поскандалить.

      – Как же я тебе завидую. Ты будешь видеть этого тирана лишь по выходным.

      – Я люблю тебя, ма, – прошептала Калантия, обняв на прощание мать.

      – И я тебя, детка.

      Мэйджа направилась к машине.

      – Будь умницей!

      – Постараюсь, – ответила Калантия.

      Семейство Лаффэрти уехало, и Калантия наконец расслабилась. К тому же в огромном скоплении учениц «Греджерс» Калантия увидела высокую одинокую брюнетку с коротким каре и челкой. Это была одна из ее близких подруг – Джелвира О’Нилл.

      – Джел!

      – Калли! Привет.

      – Мы приехали самые первые?

      – Да, похоже наши предки хотели избавиться от нас сильнее всех, – ответила Джел.

      – Ты так похудела!

      – Заметно, да?

      – Еще как. В чем твой секрет? – спросила Калли.

      – Да ничего особенного. Просто отказалась от ужина, сладкого, мучного и газировки.

      – Вот это сила воли, я бы так не смогла.

      К школе подъехал сверкающий «Роллс-Ройс». Водитель в спешке открыл пассажирскую дверцу.

      – О, смотри. Наша Снежная королева приехала, – сказала Джел.

      – И почему одно только ее появление способно испоганить мне настроение? – буркнула Калли.

      – Дело в ее энергетике, не сомневаюсь.

      «Снежной королевой» девочки прозвали Элеттру Кинг. Платиновая блондинка с мрачными карими глазами и пухлыми губами. Ее великолепную, точеную фигуру обтягивал изящный черный комбинезон из последней коллекции Диор. Элегантной походкой Элеттра направилась к своей подруге Рэмисенте Арлиц, что ждала ее за воротами.

      – Как всегда, божественно выглядишь, – сказала Рэмисента.

      – Привет, дорогая. Спасибо.

      Подруги заключили друг друга в бережные объятия. Бережные – потому что малейшее проявление избытка чувств могло испортить внешний вид их дорогих вещичек. В этом была убеждена Элеттра, а Рэмисента ей, несомненно, поддавалась.

      Рэмисента Арлиц – полная противоположность своей подруги. Вечно взъерошенные рыжие волосы, которые Рэмисента постоянно кромсала, стоило им отрасти ниже плеч, зеленые глаза с лисьим прищуром, квадратные очки в черной оправе, тело стройное, но не такое эффектное, как у Кинг. Дружба Рэмисенты и Элеттры большинству учащихся казалась малобюджетным спектаклем. Но Элеттра и Рэмисента не обращали внимания на то, что про них говорят учащиеся «Греджерс», и продолжали дружить, несмотря ни на что.

      – Наконец-то это лето закончилось, – сказала Элеттра, оглядывая школьный двор.

      – Ты сумасшедшая, Эл. У меня началась истерика уже в середине августа.

      – Никто из моих еще не приехал. Можно я пока постою с тобой? – жалобно попросила Клара.

      Просьба младшей сестры рассмешила Никки.

      – Еще чего. Иди тусуйся со своей козявочной фабрикой и даже не смотри в мою сторону.

      – Но, Никки…

      – Я все лето терпела тебя, так позволь мне теперь отдохнуть. Все, иди.

      Клара давно привыкла к скверному характеру своей сестры, Никки Дилэйн. Никки, пожалуй, самая отвязная, самая бесшабашная из наших принцесс. Об этом кричала ее стрижка «под мальчика», пепельно-белый цвет волос с тоненькой, единственной