В механике небесной атмосферы. Ольга Романова

      Их отдадут могилам безымянным

      Без слезных од и радужных фанфар.

      «На небесах скулят обетованных»:

      Сказал тихонько в морге санитар.

      Их предадут огласке без сомнений

      Без следствия и даже без суда,

      Когда-то опустили на колени

      Сегодня отпустили навсегда.

      Лабораторий временной планеты

      Закрыли на ремонт, фантомы спят.

      Вчера вперед бежали за портретом,

      Сегодня в космос просто так летят.

      Антиматерий слабые эффекты,

      Пустых субстанций рвутся голоса.

      Там наложили на продажу жизни вето,

      Не прекращая верить в чудеса.

      В механике небесной  атмосферы

      Разумный неразумного не ест.

      К виску не подставляет револьвера,

      Не принимает лживый манифест.

      И антигравитации движения

      Полны свободных замыслов планет.

      От истины до жертвоприношения

      Два шага, но не подали десерт.

      Их отдадут могилам безымянным

      Без слезных од и радужных фанфар.

      «На небесах скулят обетованных»:

      Сказал тихонько в морге санитар.

12 сентября 2015 г.

      «Напрасна утренняя грусть…»

      Напрасна утренняя грусть,

      Она овеяна прохладой.

      Ее я знаю наизусть,

      Она из высшего разряда.

      Из молний, сотрясений сна,

      Из дней различных переливов.

      Она наивна и странна,

      Таинственна и так игрива.

      Так безответна и слаба,

      Ранима так и непорочна.

      Как беспардонная судьба,

      Как выцветшая оболочка.

      Наивна, вычурна, крива,

      Изменчива, как непогода,

      Как прошлогодняя трава,

      Как бунт уставшего народа.

      Напрасна утренняя грусть,

      Она овеяна прохладой.

      Ее я знаю наизусть,

      Она из высшего разряда.

16 сентября 2015г

      «Сердечно скованные будни…»

      Сердечно скованные будни

      Непобедимых катакомб.

      Возможно, будут, будут судьи

      И оборвется нервный тромб,

      Попыток, скованных признаний,

      Продажных чувств, слепых светил.

      Жеманных чувств и колебаний,

      На небе ангел загрустил.

      В надежде, что пройдут печали,

      Утихнет боль суммарных слёз.

      Из легких жидкость откачают,

      Утихомирят коматоз.

      И прекратятся проливные

      Дожди стеной, сплошные ливни.

      Дожди небесные, земные,

      В период полумрака зимний.

      В период полумрака вечный,

      От мертвых душ нет ценников и чеков.

      И общество давно бесчеловечно,

      Был Достоевский прав и прав был Чехов.

18 сентября 2015 г.

      Трагический мюзикл…

      От монашеских, вдовьих иллюзий,

      До закрытых отцовских домов.

      Наши роли – трагический мюзикл,

      В закоулках московских дворов.

      Испытаний круты повороты

      И грубы перевалы у гор,

      Но сегодня пришел шестисотый,

      Смотрит ястребом смело, в упор.

      И скупы его слезы признаний,

      И пусты его лживые жесты.

      Он не прочен в своих колебаниях,

      Он прокурен в хрущевском подъезде.

      Он избыточен и малокровен,

      Не приятен, суров и скользок.

      Даже поезд он остановит,

      Своим взглядом, тупым, серьезным.

      И не чувствуя чужой боли,

      Не проснувшись, а слившись с ночью.

      Он не может себе позволить,

      Правды даже несколько строчек.

      От монашеских, вдовьих иллюзий,

      До закрытых отцовских домов.

      Наши роли – трагический мюзикл,

      В закоулках московских дворов.

17 сентября 2015 г.

      Тем днем…

      Тем днем, когда ты больше не придешь,

      Не скажешь и не спросишь по привычке.

      Тем днем, он стал уклончиво похож

      На