Татьянин день. Татьяна Ивлева

их календарных дней

      из жизни прожитой моей,

      где от субботы до субботы

      растёт высокий пласт работы

      и беспокойства, и заботы

      о каждом, Богом данном дне…»

      Исповедальный характер книги подчёркивает и присутствие в ней ангелов. Певчие, бледные, отверженные – они отнюдь не хранители, но сами нуждаются в защите. Они сродни автору, ищущему опору среди хаоса бытия. Некий символ, несущий свет, надежду и гармонию. Должны же ангелы быть хотя бы в небе, если напрочь перевелись на земле… Впрочем, небо – ненадёжная опора. Если взлететь и удаётся, то «с промокшими насквозь ногами», «теряя высоту», сознавая, что «в облаках затаилась вьюга» и что «босоногой и бездомной» нет места в иной судьбе. И всё же, ангел Татьяны Ивлевой остаётся певчим даже с остуженной сквозняками головой, даже «на границе тьмы и света», хотя Эссен, где поэтесса живёт, находится в самом центре Европы, с давних пор по праву считающейся колыбелью человеческой культуры и цивилизации, донельзя обременённой этим грузом. Но дело даже не в географии, а в самосознании автора, в состоянии его души, той самой, через которую проходят все трещины мироздания. В одной из них затаилась ностальгия. Достаточно расхожая тема для эмигрантов. Однако ностальгия Ивлевой особого рода: до мельчайших подробностей вспоминает «беглянка» «казахстанскую ночь», но тоскует не от невозможности вернуться в покинутый некогда край. Да и нет сейчас такой невозможности: пересечение границ с визой в паспорте перестало быть проблемой. Всё гораздо страшнее: физическое перемещение в пространство с географическими координатами родины тоски не излечит. Потому что там больше нет отчего дома, в котором не попрекали «ни рублём и ни куском», потому что, оборачиваясь на зовущие голоса, увидишь только «пустой причал». Именно это ощущение необратимости времени, рвущего живую ткань души, более всего дорого мне в стихах Татьяны. Тем более что она по-своему мужественно и упрямо противостоит душевным невзгодам и нарастающему вокруг хаосу. И свеча на письменном столе, борясь за «душу опалённую», горит, «не жалея воска». Горит не напрасно. «Одинокая скамья в круге гибнущего сада» хотя и явственно видна, но она пока ещё не для Татьяны Ивлевой.

      Да, она может декларативно заявить: «Я давно уже не верю в беззаветную любовь»… И не то чтобы лукавит при этом: Татьяна Ивлева всегда искренна и честна в своих стихах. Страждущая душа соткана из противоречий, странным образом сплетающихся и уживающихся, создавая невыдуманную жизненность. Мнимое равнодушие Лорелеи, которая, казалось бы, только и занята расчёсыванием своих длинных золотых волос сказочным гребнем да пением дивных песен, вдруг прерывается глубинным, неожиданным, полным тоски и обиды: «даже смерти твоей не желаю». А в волнах всемирного потопа не покидает мечта обрести «плот для двоих». Что ж, даже всемирный Потоп когда-то заканчивается. Поиск же истины предела не имеет.

      И пока «карий конь с тяжёлой чёлкою» пьёт воду у ворот, ничего не кончено. И Татьяна Ивлева будет упрямо выстраивать гармонию мира из «хаоса обломков и теней», шептать сокровенные строки сквозь фосфорическую звёздную сеть вселенской исповедальни.

      Я знаю, она будет услышана. Потому что «сердце вещее» не устаёт указывать верный путь.

      Валерий Рыльцов Ростов-на-Дону,

      2013 г.

      «Вся жизнь, казалось, впереди…»

      Есть времена, есть дни…

С.Надсон

      Вся жизнь, казалось, впереди.

      Всё складно, ладно и отрадно.

      Все предстоящие пути

      Сходились на крыльце парадном.

      Не в тягость были рюкзаки

      На перевалах, и казалось

      Судьбой пожатие руки

      В сиротском хаосе вокзала.

      Воздушным шариком извне

      Душа на ниточке летала,

      И мало, Боже мой, как мало

      Для счастья нужно было мне!

      Пока парила я во сне,

      Дремал на полке скорбный Надсон…

      И дело близилось к весне.

      Был март. И было мне семнадцать.

      2006 – Эссен

      Перекрёсток

      На перекрёстке старый дом,

      Где дверь пернатым подражает:

      Взмахнув единственным крылом,

      Встречает или провожает.

      Знакомой лестницы пролёт —

      В нём каждый звук чеканно-чёткий.

      В том доме девочка живёт,

      Светясь протуберанцем чёлки.

      В проёме белого окна,

      Как примадонна на экране,

      Сирень цветущая видна —

      Она щекой прильнула к раме

      И смотрит, не спуская глаз,

      На девочку с тетрадкой школьной,

      Где ямб нежданный – в первый раз —

      Возник – средь формул – самовольно.

      О