Элита «Эмпайр-Хай». Айви Смоук

буду носить фамилию Пруитт. Это было похищение. Я попыталась открыть дверь, дернув за ручку, но она не поддалась.

      – Успокойся и пристегнись, – приказал мистер Пруитт.

      Да пошли вы куда подальше!

      – Выпустите меня, – постаралась я сказать спокойно, но голос предательски задрожал.

      Он проигнорировал мою просьбу.

      Я снова стала дергать ручку, а потом заколотила по стеклу.

      – Выпустите меня!

      Миссис Алькарас и Мэтт уже скрылись из вида. Выпустите меня отсюда. Я била ладонями по окну.

      Мистер Пруитт убрал телефон, но ничего не сказал, только посмотрел на меня. От его ледяного взгляда у меня мороз пробежал по коже.

      – Ты так на нее похожа.

      У меня перехватило дыхание.

      – На мою маму? – На краткое мгновение я даже передумала бежать. Мне захотелось задать ему миллион вопросов о маме.

      Мистер Пруитт нахмурился.

      – А на меня совсем не похожа. – Он прищурился. – В квартире нас ждет врач. Он проведет генетическую экспертизу, чтобы удостовериться во всем окончательно. И возьмет еще ряд анализов. Нужно убедиться, что ты… чиста. – Он сказал слово «чиста» таким же тоном, как говорил слово «нацменка», когда заявил о том, что миссис Алькарас не может стать моим опекуном.

      Я даже не хотела знать, что он имел в виду. Это было совершенно не важно. Я не стану сдавать никакие анализы. Моим официальным опекуном была миссис Алькарас, а не он.

      – В какой еще квартире? – спросила я.

      Знал ли Мэтт, куда меня везут? Он был знаком с Пруиттами. И поможет во всем разобраться. Поможет мне выбраться. Я надеюсь.

      Мистер Пруитт не ответил на мой вопрос и продолжил рассматривать мое лицо, словно перед ним была головоломка, которую у него никак не получалось разгадать.

      – Вы там живете? – спросила я. Вопрос был глупым. Разумеется, он говорил о своем доме. В Нью-Йорке некоторые называли свои дома «квартирами». Но мне всегда казалось, что звучит это как-то совсем не по-домашнему. Впрочем, одним глупым вопросом я не ограничилась и задала еще один, такой же дурацкий: – Вместе с… Изабеллой? – У меня перехватило горло. Только не это! Я не могла оказаться ее родственницей. Была ли жена мистера Пруитта такой же злобной, как и дочь? И были ли другие дьявольские дети в их семействе, про которых я ничего не знала?

      Он холодно посмотрел на меня.

      Нет, его дом точно никогда не покажется мне уютным. Это просто невозможно, когда его хозяин – человек с таким холодным и жестким взглядом. Но у него уже была одна злобная дочка, зачем ему понадобилась еще и я?

      – Послушайте, я рада, что вам захотелось получше узнать меня. – Я солгала – он опоздал на шестнадцать лет. – Но… сейчас не самый подходящий для этого момент. То есть самый неподходящий.

      Мистер Пруитт знал об этом. Он силой увез меня с похорон дяди и, судя по всему, не испытывал по этому поводу никаких сожалений. Я быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы, которые навернулись на глаза.

      – Я буду вам очень признательна, если вы отпустите меня.

      Он снова сосредоточил внимание на своем телефоне, словно показывая мне, что разговор окончен. Но затем вдруг сказал:

      – Моя семья не знает о тебе. Мне нужно время, чтобы разобраться со всем этим недоразумением. Поэтому тебе лучше сидеть и не высовываться, пока я не разрешу.

      Так вот чем я была для него? Недоразумением? Но так было даже лучше, я все равно не хотела быть его дочерью. Только, если ему самому это не нравилось, почему тогда он не хотел отпустить меня? Я не видела в этом никакой логики.

      – Вам не стоит утруждать себя, – сказала я. – Мне от вас ничего не нужно. Ни ваших денег. Ни вашей помощи. Клянусь, я никому не скажу, что вы мой отец, если вас это так беспокоит. Я просто хочу вернуться домой. – Я пыталась придумать какие-нибудь аргументы, лишь бы убедить его.

      – Домом ты называешь ту грязную квартирку, в которой живет женщина, с трудом изъясняющаяся по-английски? Я тебя спасаю.

      – Мне не нужно, чтобы вы меня спасали.

      Машина остановилась перед небоскребом, мало чем отличающимся от других городских новостроек. Тонны стекла. Строгий безликий фасад. Если здесь жила Изабелла, то мне не захотелось бы приближаться к нему даже за километр, не то что входить. Он не заставит меня сделать это. У него ничего не выйдет.

      – Твоя мать умерла, – сказал мистер Пруитт. – Как и твой дядя. У тебя нет ни денег, ни перспектив. Ничего. Позже ты еще поблагодаришь меня. А пока останешься здесь. Вскоре я свяжусь с тобой.

      Один из телохранителей открыл дверцу машины с моей стороны.

      Я обернулась к мистеру Пруитту, но все его внимание в очередной раз было обращено на телефон.

      – Вы не пойдете со мной?

      Мысль о том, что мне придется войти в квартиру, где живет Изабелла, одной, без ее отца, пугала еще больше, чем перспектива направиться туда вместе с ним.

      Он ничего не ответил, а телохранитель