Умом Россию не понять…. Федор Тютчев

аи

      И чувства и мечты свои —

      Пускай в душевной глубине

      Встают и заходят оне

      Безмолвно, как звезды в ночи, —

      Любуйся ими – и молчи.

      Как сердцу высказать себя?

      Другому как понять тебя?

      Поймет ли он, чем ты живешь?

      Мысль изреченная есть ложь.

      Взрывая, возмутишь ключи, —

      Питайся ими – и молчи!..

      Лишь жить в себе самом умей —

      Есть целый мир в душе твоей

      Таинственно-волшебных дум;

      Их оглушит наружный шум,

      Дневные разгонят лучи, —

      Внимай их пенью – и молчи!..

      «Слезы людские, о слезы людские…»

      Слезы людские, о слезы людские,

      Льетесь вы ранней и поздней порой…

      Льетесь безвестные, льетесь незримые,

      Неистощимые, неисчислимые, —

      Льетесь, как льются струи дождевые

      В осень глухую, порою ночной.

      «О, как убийственно мы любим…»

      О, как убийственно мы любим,

      Как в буйной слепости страстей

      Мы то всего вернее губим,

      Что сердцу нашему милей!

      Давно ль, гордясь своей победой,

      Ты говорил: она моя…

      Год не прошел – спроси и сведай,

      Что уцелело от нея?

      Куда ланит девались розы,

      Улыбка уст и блеск очей?

      Всё опалили, выжгли слезы

      Горячей влагою своей.

      Ты помнишь ли, при вашей встрече,

      При первой встрече роковой,

      Ее волшебный взор, и речи

      И смех младенчески-живой?

      И что ж теперь? И где ж всё это?

      И долговечен ли был сон?

      Увы, как северное лето,

      Был мимолетным гостем он!

      Судьбы ужасным приговором

      Твоя любовь для ней была,

      И незаслуженным позором

      На жизнь ее она легла!

      Жизнь отреченья, жизнь страданья!

      В ее душевной глубине

      Ей оставались вспоминанья…

      Но изменили и оне.

      И на земле ей дико стало,

      Очарование ушло…

      Толпа, нахлынув, в грязь втоптала

      То, что в душе ее цвело.

      И что ж от долгого мученья,

      Как пепл, сберечь ей удалось?

      Боль злую, боль ожесточенья,

      Боль без отрады и без слез!

      О, как убийственно мы любим!

      Как в буйной слепости страстей

      Мы то всего вернее губим,

      Что сердцу нашему милей!..

      К. Б.[2]

      Я встретил вас – и всё былое

      В отжившем сердце ожило;

      Я вспомнил время золотое —

      И сердцу стало так тепло…

      Как поздней осени порою

      Бывают дни, бывает час,

      Когда повеет вдруг весною

      И что-то встрепенется в нас, —

      Так, весь обвеян дуновеньем

      Тех лет душевной полноты,

      С давно забытым упоеньем

      Смотрю на милые черты…

      Как после вековой разлуки,

      Гляжу на вас, как бы во сне, —

      И вот – слышнее стали звуки,

      Не умолкавшие во мне…

      Тут не одно воспоминанье,

      Тут жизнь заговорила вновь, —

      И то же в вас очарованье,

      И та ж в душе моей любовь!..

      Ю.Ф. Абазе

      Так – гармонических орудий

      Власть беспредельна над душой,

      И любят все живые люди

      Язык их темный, но родной.

      В них что-то стонет, что-то бьется,

      Как в узах заключенный дух,

      На волю просится, и рвется,

      И хочет высказаться вслух…

      Не то совсем при вашем пенье,

      Не то мы чувствуем в себе:

      Тут полнота освобожденья,

      Конец и плену и борьбе…

      Из тяжкой вырвавшись юдоли

      И все оковы разреша,

      На всей своей ликует воле

      Освобожденная душа…

      По всемогущему призыву

      Свет

2

По свидетельству Я.П. Полонского, инициалы обозначают сокращение переставленных слов «Баронессе Крюденер».