Конфуз в небесной канцелярии. Дарья Калинина

себя в полной безопасности, они вели неторопливую, но весьма важную беседу.

      Они были знакомы так давно, что уже привыкли понимать друг друга практически без лишних слов. Да и тема разговора была уже хорошо знакома им обоим. И все же совсем без обсуждения сегодня было никак не обойтись.

      – Как все прошло?

      – Я придерживался плана.

      – Обе угрозы устранены, как мы и наметили?

      – Пока удалось убрать только одну.

      – Почему?

      Бровь мужчины изогнулась на безупречно гладком и загорелом лбу. Его коротко стриженные волосы воинственно топорщились даже сейчас, когда он был относительно спокоен. Этот мужчина давно привык ходить в штатском, но многое в его облике, в первую очередь – холодный немигающий взгляд и властное суровое выражение лица, выдавало бывшего военного или даже сотрудника разведки, тоже военной, разумеется.

      – Почему только одна, я тебя спрашиваю?

      Голос старшего мужчины посуровел. Его более молодой сотрудник виновато отвел взгляд и ответил:

      – Так получилось. Пришлось немного отступить от плана. Этот старый еврей все же что-то пронюхал.

      – При чем тут он?

      – Он тоже летал в Россию. Успел попасть туда практически одновременно со мной.

      Старший, прищурившись, молча ждал продолжения. И младший продолжил:

      – Он встречался там с его дочкой.

      – Встречался с дочкой? Они разговаривали?

      – Да. Но не беспокойтесь, утечка уже устранена.

      – Врач мертв?

      – Да.

      Облегчение разлилось по лицу мужчины.

      – Продолжай, – велел он. – Какая именно женщина из двух устранена?

      – Дочь. И… и еще ее муж.

      – Его-то зачем?

      – Он случайно оказался рядом с ней. Впрочем, насчет него нет ясности. Возможно, он еще и выкарабкается. Травмы не такие уж серьезные, вполне совместимые с жизнью. Вот только с башкой у него после аварии…

      – Что?

      – Совсем беда. Память потерял. И еще ослеп.

      – Что ослеп – жаль парня. С другой стороны, что со слепого взять? И что память потерял – это для нас хорошо. Выходит, парень для нас какое-то время будет не опасен. Ну, а что же старшая женщина?

      – Жива. Две смерти одновременно – мы именно это развитие сценария и готовили дома, но вмешался этот еврей… И мне пришлось прямо на ходу менять весь план.

      – Да, понимаю. Ты действовал правильно и будешь представлен к награде.

      – Спасибо.

      – Но с парнем и старухой все равно придется что-то решать, – строго произнес старший. – Если он что-то вспомнит… Ты же понимаешь: рисковать нельзя, память имеет свойство восстанавливаться.

      – Я все сделаю.

      – Нет! Тебе второй раз лететь в Россию уже не стоит. Русские в последнее время и так держатся с нами настороженно.

      – Но я хочу довести дело до конца.

      – Расправиться со старухой и слепым – на это не надо много ума и сноровки. Я найду человека, который живет и работает в России. Он и сделает это дело. Ничто не должно даже косвенно указывать на то, что эти три смерти могут быть как-то связаны между собой. Ни у кого не должно зародиться тени сомнения в том, что это просто рок – несчастливая судьба, преследующая одну семью.

      – И для этого?..

      – И для этого я считаю, что все три убийства должны быть совершены разными людьми. Но уж хотя бы двумя разными – это точно.

      – Значит, я могу считать себя свободным?

      – Вы заслужили свой отпуск, лейтенант.

      Более молодой мужчина четко, по-военному повернулся на пятках и зашагал прочь. Уходя, он не стал отдавать честь старшему. Это было специально обговорено. Но он почувствовал, как его рука, повинуясь старой привычке, словно сама по себе дернулась, потянулась к козырьку. Ему стоило труда удержать ее. Он опасался, что его командир заметил это мгновенное неповиновение приказу. Это могло обернуться серьезными неприятностями для молодого лейтенанта.

      Дисциплина у них в отделе царила очень строгая. Даже за малейшее нарушение сотрудник мог попросту исчезнуть, и никто не знал, куда он делся. По легенде, их переводили в другие отделения, но потом никто и никогда уже больше не слышал про этих людей. Они удаляли свои странички в социальных сетях. Их близкие теряли с ними связь. Брошенные невесты в один голос твердили о разорванных помолвках. И что происходило дальше с этими беднягами, не знал никто в мире, кроме одного человека, возглавляющего их отдел.

      Перед этим человеком все трепетали, его боготворили, ему повиновались слепо и безрассудно. Только такие сотрудники и задерживались у них в отделе – преданные до мозга костей, слепые орудия, умеющие выполнять приказы, не раздумывая. Все прочие, кто лез с критикой или, того хуже, задавал вопросы, уже давно исчезли.

      Молодой лейтенант относился к числу первых, он боготворил своего начальника. И теперь он даже