Координата Z. Захар Прилепин

ржа при себе одно заветное слово. Желая, чтоб я сам догадался.

      Так и не сообщил ничего.

      Быть может, это слово нельзя было произносить вслух.

      …Открыв глаза, я некоторое время думал: о чём этот сон?

      Втайне догадавшись в первую же минуту, я сам себе не захотел ни в чём признаться.

      Не может быть, – решил.

      По весьма сомнительной привычке современного человека вести публичный дневник, днём я сделал запись: мне приснился Захарченко, он хотел рассказать какую-то новость, но сон был немой.

      Читатели отреагировали по-доброму: приснился – значит, помнит о нас. Значит, всё будет хорошо.

      Ещё сутки я размышлял, время от времени возвращаясь к своему сну.

      Все знавшие Захарченко помнили, что никакой иной мечты у него, кроме низложения Киева, – не было. Он был рождён – для сражений, и противостояние в бою стало его судьбой.

      Он болел будущей победой. Он говорил об этом каждый день. Любая другая тема – полевые работы, музыка, женщины, жизнь вообще – неизбежно сопрягалась на каком-то этапе с темой неизбежной схватки.

      И вдруг мне явилось это слово.

      Упало в ладонь, как тяжёлая капля.

      На следующий день я написал об этом в своём публичном дневнике: «Я понял слово, которое хотел произнести Захарченко!».

      Я так и не решился назвать его, чтоб не накликать беду. Я хотел, чтоб это слово произнесли другие. Я попросил их догадаться.

      Люди называли много разных слов, но это – не решились.

      Наверное, по тем же причинам, что и я.

      22 февраля, когда давным-давно назревавшая история начала отзываться явственными толчками, предвещающими извержение и роды, я сам назвал это слово вслух.

      Война.

      Он пришёл сообщить мне, что будет война.

      Живые и жившие

      В России проживает куда больше, чем 145 млн человек.

      В России решают куда больше, чем 145 млн человек.

      В России живут те 5 млн человек, что жили в Древней Руси.

      В России живут те 7 млн человек, что жили при Иване Грозном.

      В России живут те 15 млн человек, что жили при Петре Великом.

      В России живут те 37 млн человек, что жили при Екатерине Великой.

      В России живут те 170 млн человек, что выжили здесь после великой войны к 1945 году.

      Они все тут, все с нами. Все жившие прежде. Мы им обязаны.

      Мы обязаны не себе, а им.

      Это бесконечный стол родни. Их лица уходят до горизонта.

      В 1654 году Киев был взят воеводами Алексея Михайловича.

      В декабре 1919 года красный командир Щорс выбил из Киева Петлюру. По месту рождения Щорс был украинец, по национальности, что характерно, белорус.

      В ноябре 1943 года Киев был взят в результате наступательной операции под руководством генерала армии Ватутина.

      Все, кто погиб, освобождая Киев, и все, кто погиб, освобождая земли Тавриды, Новороссии, Полтавщины, Слобожанщины, Правобережной Украины, и все, кто сражался за эту победу до и после, – участники нынешнего разговора.

      Включая тех, кто давил бандеровщину ещё несколько лет по завершении великой войны.

      Они смотрят за нами. Они никогда не оставят нас в покое.

      Иной досужий человек скажет: мне там, в той стороне, ничего не нужно.

      Но можно спросить его: с чего ты взял, что ты сам нужен здесь?

      С чего ты взял, что ты необходим?

      Что твоё слово вообще что-то весит?

      Ты встаёшь, словно бы поднимая тост за этим бесконечным столом, на тебя устремлены бессчётные глаза предков, – и ты вдруг говоришь: я свободен! Я снимаю с себя все обязательства.

      Если ты свободен – иди.

      Иди и будь свободен.

      Оставь этот стол.

      Остальные здесь скреплены своими павшими и памятью о них.

      Чем ты дороже одного генерала Ватутина, убитого бандеровцами?

      Только в 1943-м, при освобождении Киева, погибли шесть с половиной тысяч человек. Чем ты лучше их?

      Потери же за все боевые операции на Левобережье Украины – в ходе «Битвы за Днепр» – составили 417 323 человека.

      С чего ты взял, что твой голос весит больше этого необъятного кладбища?

      Ты решил это лишь потому, что ты живой?

      Но это всё – ненадёжно, это всё – переменчиво.

      Сегодня мы здесь, а завтра мы – за тем бесконечным столом.

      Разве смерть обнуляет наши голоса?..

      Когда я вижу коллективные «антивоенные» письма новейших времён – я вижу лишь листок бумаги, положенный на весы, где с другой стороны – 417 тысяч 323 человека, павших в битве за Днепр.

      Украина должна быть освобождена не только во имя живых.

      Она должна быть освобождена во славу всех павших.

      Это