Алексей Толстой в «хождениях по мукам» четырех супружеств. Николай Шахмагонов

ещи в истории известны. Приписывали графоманы свои поделки даже Пушкину и Лермонтову, причем не все и не всегда разгадывали эти ребусы. Но там действительно были подделки.

      А что же здесь? Ведь выдать какую-либо подделку за произведение талантливого писателя довольно трудно. Нужно самому иметь равный талант, равный стиль.

      Давайте же посмотрим, мог ли кто-то, совсем неизвестный, написать так, как написал Толстой. И есть ли в других произведениях писателя столь же высокий и изящный стиль, который отличает рассказ «Возмездие». Да, рассказ откровенен, его стараются замолчать, но от этого не уменьшается его изобразительная сила.

      Я не буду приводить те описания, из-за которых рассказ оказался изгнанным из печатных изданий. Тот, кто интересуется, легко найдет его в интернете и прочтет, если не читал раньше. Скажу одно: средь помоев пошлости, которых немало сейчас выпирает наружу, такового изображения самых откровенных сцен нет даже близко.

      Приведу некоторые фразы, свидетельствующие об изобразительной силе автора.

      Сюжет сам по себе прост. Время – Первая мировая война. Офицер везет поездом секретный пакет в штаб одной из армий в канун наступления. В поезде, в одном купе с ним, как бы случайно, оказывается молодая красивая женщина. До самой развязки читатель полагает, как, собственно, и герой, что встреча именно чисто случайна.

      Ночь, купе… Двое молодых людей. С кем не бывает?! Случаются мимолетные контакты.

      Итак… Рассказ. Автор представляет нам героя, причем мы видим человека, вполне нравственного, не искателя мимолетных приключений.

      Читаем…

      «Мне было 26 лет, когда началась война, которую в непонятном ослеплении мы долго называли великой. Мой зять и отец были военными. Я с детства воспитывал в себе убеждение, что высшее проявление человеческого благородства есть военная доблесть. Когда мобилизация оторвала меня от семьи, я ушел на фронт с чувством радости и исполненного долга. Оно было так велико, что моя жена была готова разделить со мной горделивую радость. Мы были женаты три года. У нас были спокойные чувства, может быть, не слишком страстных, но любящих друг друга крепкой, реальной любовью здоровых людей, не ищущих связей на стороне. Новизна ощущений новой обстановки успела уже остыть во мне, и разлука стала тяготить меня».

      Слог лаконичен, повествование выдержано. И мысли автора вполне добропорядочны. Да, именно автора, ибо в каждого своего героя автор вносит частичку себя.

      Итак, продолжаем…

      «Однако на фронте, вдали от жены, я оставался безупречно верен ей. Пожалуй, во многом это можно объяснить тем, что рано женившись, я не поддавался влиянию слишком легкомысленной пустой жизни, которой жили многие мои однополчане».

      Здесь можно вспомнить произведения Куприна, прежде всего «Поединок».

      «Проводник внес мой чемодан в ярко освещенное четырехместное купе, в котором находилась одна пассажирка, очень привлекательная женщина. Я старался не выглядеть слишком навязчивым, но успел все-таки заметить чем-то опечаленное лицо.

      Пассажирский поезд на одной из станций

      Глухо закрытый, с высоким воротом костюм показался мне траурным. Мысль остаться с этой женщиной наедине почему-то смутила меня. Желая скрыть это чувство, я с самым безразличным видом спросил у проводника:

      – Где можно найти здесь кофе?

      – В Жлобине, через два часа. Прикажете принести?»

      Графоман так не напишет…

      «В полумраке я старался разглядеть лицо женщины и чувствовал ее присутствие, воспринимаемое мною именно как присутствие женщины. Как будто ток установился между нами».

      Действительно, точнее, чем сказано, не скажешь. Это особенно оценит тот, кому доводилось оказываться в подобных ситуациях в поезде – либо в вагоне СВ, либо случайно в обычном купе, когда два места оставались пустыми.

      В рассказе нет ни блатного жаргона, ни перечисления медицинских терминов, зачастую сопровождающих такого рота произведения.

      Читаем далее…

      «Сначала я растерялся и не знал, как с ней говорить. В синем цвете едва белеющее лицо женщины казалось очень красивым, и я почему-то невольно стал ждать того момента, когда она начнет раздеваться, но она спокойно, будто меня здесь и не было, смотрела в окно, повернув четкий профиль, казавшийся в полумраке печальным».

      Ну и что получается? Пожалуй, прав герой известного фильма, заявлявший, что нет такого мужчины, который, увидев красивую женщину, не хотел бы хотя бы на час оказаться холостяком. Впрочем, по нынешним меркам холостяком ни быть, ни казаться в подобной ситуации совершенно не обязательно.

      Я не буду приводить много цитат, обращу внимание на те, которые особенно ярко и точно показывают, что рассказ написан рукою именно маститого автора, а не графомана-подельщика.

      Ну вот хотя бы на самой грани того запретного, из-за чего рассказ не печатают ни в избранных, ни в собраниях сочинений Алексея Николаевича Толстого:

      «Когда под смятыми,