Биография страсти. Татьяна Алышева

а 1

      – Он убил тридцать шесть человек! Эй… Ты меня слышишь?

      – А?

      Подруга вырывает телефон. А значит, надо бежать… Моя переписка с бывшим – еще три дня назад настоящим – выведет ее из себя. Хотя какая переписка? Я просто читаю старые сообщения. Вдруг что-то пропустила? Глупость, конечно… но все же? Венере не объяснишь. Ее лицо перекосило, как у тающей ледяной скульптуры. Нагоняй приближается. Три. Два…

      – Зачем, вот зачем ты о нем думаешь? – ворчит Венера, пока я пытаюсь отобрать телефон. – Ты хоть одно слово запомнила из моего рассказа?

      Я лихорадочно рою тоннели в памяти.

      О чем она мне говорила? Не могу припомнить. Убийства? Киллер? Красивый и мрачный адвокат? Я слушала, конечно, но не вникала… Как сосредоточиться, если в голове упорно крутятся слова Макса: «Это просто секс».

      Нет, не со мной… Он изменил мне с нашей однокурсницей и сказал, что это нормально для мужчины – хотеть разнообразия, да и получилось, видите ли, случайно. Видела я это «случайно». С грудью пятого размера. Случайно он мог только задохнуться в ее декольте, если бы они столкнулись в коридоре.

      Все плывет. Ну вот, опять… глаза слезятся. Жгучий вихрь разрастается в груди, разогревает и тянет ко дну. Боль возвращается, пульс учащается. Я опускаю веки и пробую уничтожить его – вихрь, появляющийся при мыслях о бывшем. Хочу вырвать эти чувства из сердца. Бросить в шахту вместе с Максом, запечатать и забыть навсегда. Но сначала нужно успокоиться и набраться сил, а я слишком слаба из-за бессонных ночей с конспектами.

      Венера возвращает телефон, и я понимаю: она удалила все сообщения. Делаю шаг назад и подпираю затылком стену.

      – Только не говори, что думаешь ему написать.

      Подруга неодобрительно качает головой и буквально спрашивает взглядом, действительно ли я настолько наивная дура или хочу ею быть. Радужки ее блестят, как потрескавшееся зимнее озеро. Голубые с серыми нитями. Круглые, выпуклые и обведенные жирной черной линией, которая эффектно выделяется на фоне светлых локонов и белой кожи.

      Пожимаю плечами, встаю и иду в холл. А что ответить? Да, я дура. Дура, потому что верила, когда Макс клялся мне в любви, потому что не сразу ушла, когда узнала об измене, потому что хочу вернуться и простить его…

      Я прикусываю губу – кажется, до крови – и вытаскиваю зудящие пятки из туфель, которые так натерли мне кожу, что хочется кинуть их в окно и приклеить к ступням любимые белые кеды, чтобы больше никогда ничего другого не надевать. Одновременно ощущаю себя чучелом с тонной опилок в голове. От меня, наверное, даже пахнет идиотизмом. Как можно бежать к тому, кто тебя предал?

      А еще от меня воняет пылью. Ведь большую часть практики я провожу в архиве суда. Студентов второго курса помогать судьям не отправляют. Только перебирать в подвале старые дела: некоторые из них старше моей бабушки, а другие атакованы жильцами – один раз из папки выпрыгнул таракан. Крику было… жуть. Правда, не моего. Визжала Венера. Я насмотрелась и на тараканов, и на мышей, когда ездила с бабушкой в деревню к родственникам каждое лето.

      – Эмилия, он предал тебя. Он козел, каких поискать, прими это и сотри его из жизни, как эту переписку, ладно? В университете полно хороших парней. Мы сегодня же кого-нибудь найдем. Посмотри на себя! У тебя все как надо, тут и вот здесь…

      Подруга показывает, где и что у меня как надо, и пока сгораю со стыда, она обнимает меня. Тепло и цитрусовые духи обволакивают в кокон.

      Не нужен мне новый парень. Из-за парней я отстану в учебе. Вот, скажем, сегодня: до утра учила гражданский процесс и ни черта не запомнила! Перед глазами витали лобызания Макса и той девушки, как она заглядывает в его карие радужки (когда-то цвета шоколада, теперь грязи), как они целуются и трутся друг о друга…

      Фу!

      Мне не ревностно, мне мерзко об этом думать. И больно. Ненавижу его. Ненавижу ее. И университет тоже ненавижу! Чувствую себя мотыльком, которого бросили в грязный и холодный аквариум с жабами и угрями, где каждый норовит тебя сожрать. Первым меня сожрал Макс, правда, не дожевал. Выплюнул и сказал, будто это нормально.

      Венера по-прежнему гладит меня по спине и ждет ответа.

      Иногда полезно дать человеку больше, чем он жаждет, тем более близкому, и я отвечаю:

      – Ты права. Я найду парня куда лучше.

      Подруга расцветает, отлепляется и весело взмахивает золотыми локонами. Думаю, она счастлива. За последние несколько дней она перебрала уйму способов, чтобы меня развеселить, показала себя и заботливой мамочкой, и наставником, и шутом, короче, умудрилась удивить. Жаль, что я доставила ей столько хлопот. Ничего не могла поделать, слезы бежали сами.

      Мы выходим в холл суда. Подруга снова заводит свою песнь про киллера. Ее искренне удивляет моя неосведомленность.

      – Неужели ты не смотрела новости? Хотя о нем больше по местным каналам рассказывают, чем по центральным.

      Я не включаю телевизор. Вообще. Однако говорить об этом не вижу смысла. В холле трудно дышать. Чересчур много людей и запахов парфюма. От мужчины