Трофей для подполковника. Анна Бигси

а угодно, только не на нее.

      – Да… я так решил…

      – А дальше?

      – Уеду в Питер… открою бизнес… – Его голос звучал сухо и отстраненно. Как будто они обсуждали погоду за окном.

      Несколько мучительно долгих секунд Ирина обдумывала его слова и свою реакцию. Не понимала, что происходит, но и делать поспешных выводов не хотела. Возможно, у него есть какой-то план, которым он сейчас обязательно поделится?

      – Как интересно? – Горькая ухмылка исказила ее губы. – А я? Мы?

      – Ир, давай только без этого. – Дмитрий заметно оживился, решительно перейдя в нападение. – Нас давно уже нет, да и не было никогда. Мы всегда существовали отдельно, в параллельных вселенных…

      Ирина молча выслушала его проповедь, вкладывая все силы в то, чтобы не потерять лицо. В душе назревал настоящий армагеддон, но снаружи она оставалась совершенно невозмутимой. Закрылась, проживая боль внутри себя и не желая демонстрировать истинные чувства человеку, ставшему вмиг чужим.

      – Ну раз ты так решил… – холодно проговорила она и, сглотнув горький ком, поставила размашистую подпись на документе. – Но отработать положенное все равно придется.

      – Я в курсе. – Дмитрий забрал рапорт, но уходить не спешил. Неуверенно переминался с ноги на ногу и мял в руках злополучную бумагу. Как-то некрасиво все вышло. Не так он собирался поговорить с ней, но что-то пошло не по плану.

      – Что-то еще? – Голос не дрогнул, выдержка не подвела.

      – Нет, я… – Он замялся, мучительно подбирая слова. – Я хотел извиниться…

      – Смешно. – Ирина криво усмехнулась и указала на дверь. – Свободен, Шугарев.

      Дмитрий недовольно поджал губы и направился к двери. Каждый его шаг отдавался в ушах похоронным набатом и увеличивал пропасть между ними.

      Ирина с большим трудом дождалась, пока он скроется в коридоре и, шумно выдохнув, прикрыла глаза, пытаясь удержать в себе бурю, что разносила внутренности в щепки. Как ни странно, но удивления не было, она всегда знала, что так и будет. А когда появилась Алена, быстро поняла, что это будет именно с ней… Дмитрий нанес сильный удар, но не сломил ее. Жизнь ломала и сильнее. Ирина переживала и не такое. Главное, сын и мама живы и здоровы. Сама вроде здорова. Работа есть. Квартира есть. Грех жаловаться. Ну мужчина бросил. Бывает. Бывает со всеми. Тем более если разница в возрасте не в пользу женщины. Если у этой женщины взрослый ребенок. И если она начальник своего любимого. Оставалось только стать сильной и циничной. Какой смысл реветь? Какой смысл устраивать сцены ревности?

      Непрошеные слезы помимо воли задрожали на ресницах. Крупными каплями срывались с высоты, скользили по щекам и падали на стол.

      Дима ушел. Бросил ее. Снова она осталась одна… Судорожный всхлип едва не разорвал легкие, выпуская на волю эмоции. Уронив голову на руки, Ирина отчаянно зарыдала, оплакивая свою любовь. А ведь так хотелось верить в счастливое будущее. И она верила, упрямо заглушая внутренний голос и следуя зову сердца. Хотела любить и быть любимой, но что могла дать Дмитрию? Эта работа, как проклятье, забирает все силы, эмоции, время. Не остается совершенно ничего, кроме пустоты в душе и разочарования от никчемности своего труда. Многих система ломает, вот и Дима не выдержал. Эта мясорубка перемолола его и выплюнула, а она? Она смирилась со своей участью и уже не пытается вырваться из порочного круга. Только вот теперь осталась совсем одна…

      – Ямпольская, ты совсем охренела? – Дверь без стука открылась, и властный голос начальника СКП громом разнесся по кабинету. Ирина непроизвольно вздрогнула и подняла голову.

      – Ты кабинетом не ошибся? – привычно рявкнула на него, выплескивая жалкие остатки злости. Запоздало сообразила, что выглядит не лучшим образом, решительно поднялась и отвернулась к окну. Кожей чувствовала его присутствие, но не позволяла страху завладеть собой.

      Стас не ответил, лишь смерил ее тяжелым взглядом, захлопнул дверь и запер на ключ. Затем медленно направился к столу, с каждым шагом стремительно сокращая расстояние. Он был похож на ядовитого паука, решившего сожрать свою еле живую жертву. А Ирина, как ни хотела казаться железобетонной и дать достойный отпор, ощущала себя слабой и беззащитной перед ним. Пришел добить? Самое время…

      – Кто отпустил Кураева?

      Голос Стаса звучал ровно, но Ирина отчетливо чувствовала еле сдерживаемую агрессию. Волков всегда заставлял ее быть в тонусе. С ним невозможно расслабляться ни на секунду, иначе существовал риск быть съеденной заживо. Он не из тех, кто знает, что такое сочувствие и жалость.

      – Я, – уверенно ответила она и крепко обхватила себя руками, чтобы скрыть дрожь, сотрясавшую изнутри. – Ты хоть знаешь, кто его родители?

      Не желала оправдываться, в конце концов, начальницей отдела являлась она и имела право принимать решения в единоличном порядке.

      – Да мне насрать на его родителей! – рявкнул Стас и ударил ладонями об стол, выплескивая кипевшие внутри эмоции.

      – А мне нет. – Ира по-прежнему оставалась невозмутимой. Прекрасно знала, что, если