Кредитная экспансия и управление кредитом. Олег Лаврушин

езаметно на камне. Вершина горы упрятана в облаке. Барс будет ждать, пока ветер унесет облако.

      Вот подул легкий ветерок. Клубы тумана заколебались, южный склон очистился, и на нем показались горные козлы. Дрожь пробежала по телу зверя, измученного голодом. Когти вцепились в выступы камня, нервно завилял кончик хвоста.

      Не подозревая опасности, козлы все ближе подходили к хищнику. Еще немного – и внезапным длинным прыжком зверь опустится на ближайшего козла. Барс замер. И в этот миг на соседний камень сел улар и тотчас ракетой взвился вверх. Его громкий свист прозвучал сигналом смертельной тревоги. Козлов словно бы подхватило ураганом – они бросились вниз и скрылись за поворотом скалы.

      Барс раздраженно заворчал, потянулся, спрыгнул с камня и медленно побрел в лощину, откуда до его чуткого слуха донеслось едва слышное пение петуха. Синие сумерки скрыли зверя. Все стихло на перевале.

      Большие снега в середине зимы засыпали глубокие ущелья Тянь-Шаня. Под тяжестью снега низко осели ветви елей. Здесь, в зимних горах, различались только три цвета: синее небо, белый снег и темная зелень густых ельников.

      Снег «с головой» укутал маленький домик пасеки. Издали можно подумать, что дым тонкой струйкой поднимается прямо из сугроба. Сегодня хозяйничала четырнадцатилетняя Аня. Отец с матерью и маленьким братом уехали на два дня в колхоз. Вместе с ними увязался и пес Бобка.

      Кончались зимние каникулы. Скоро Аня уедет в интернат. Прощайте, горы и ущелья! Прощай, вольная жизнь!

      Девочка давно подоила корову, поужинала и теперь сидела над книгой. Наступала ночь, дворик горной пасеки наполнился голубоватым лунным светом, но спать не хотелось.

      Вдруг в хлеве замычала корова. Аня посмотрела в окно. Снежные сугробы переливали серебром, хлев выделялся на фоне снега черным пятком. Стекла на окне уже подернулись тонким ледком. На улице крепчал мороз.

      «Наверное, опять запуталась на привязи», – подумала Аня, торопливо надевая полушубок. Перед самым выходом она снова взглянула в окно и замерла в испуге. Посередине двора стоял барс! При свете луны резко чернели пятна на шкуре. Длинный хвост извивался. Зверь стоял боком к окну и смотрел на хлев, в котором испуганно мычала корова. Точно такого барса отец Ани показал ей в начале зимы высоко в горах.

      Девочка родилась и выросла на пасеке. Она была здесь дома и ничего не боялась. Но зверь в нескольких шагах от нее за тонким стеклом мог испугать и взрослого. Аня задула лампу. Теперь зверь стал виден еще отчетливее. Он на миг повернулся к окну, глаза его сверкнули зеленоватыми огоньками. Девочка присела на корточки. Так прошло с минуту. Затем зверь неслышными шагами подошел к хлеву и стал осторожно скрести дверь, пытаясь открыть ее. Корова замолчала. Дверь не поддавалась, и тогда мягким прыжком барс взлетел на крышу хлева и медленно прошелся по гребню, оставляя на снегу черные пятна следов. Потом он прилег и надолго остался недвижен, словно бы задремал…

      Тишину ночи не нарушал ни единый звук. Луна поднялась выше, и стало светло, как днем. Корова молчала. И девочка немного успокоилась. Не зажигая огня, она легла в постель, накрылась полушубком и уснула. Она не слышала, как ночью опять ревела корова, не слышала, как спрыгивал во двор барс, обходил хлев с разных сторон. Близкий запах коровы не давал покоя голодному зверю.

      Проснулась Лия от солнца, светившего в окна. Она вскочила и бросилась к окну. Следы на крыше хлева, следы во дворе, но хлев был по-прежнему заперт, на дверях висел тяжелый замок. Курятник тоже закрыт. Оттуда донеслось пение петуха. Ничто, кроме следов, не напоминало о ночных страхах. Наверное, с рассветом барс ушел в горы…

      Аня оделась, взяла ломоть хлеба, подойник и вышла во двор. «Хорошо, что на крыше остались следы, а то папа не поверил бы», – подумала Аня, открывая хлеб. Корова стояла около яслей с нетронутым сеном и тряслась.

      – Что с тобой, Буренка? – удивилась Аня. Она оглянулась назад и уронила ведро: на крыше дома, из которого она только что вышла, лежал барс? Осталось загадкой, почему он не бросился на нее. Аня кинулась к двери, захлопнула ее, подперла вилами и только после этого беспомощно опустилась на корточки. Сердце стучало, ноги противно тряслись. Она долго не могла овладеть собой.

      Над дверью было окошко для голубей. В него не могла бы пролезть даже курица. Успокоившись, Аня подтянулась на руках и выглянула наружу. Барс все еще сидел на крыше. Он не шевелился.

      Аня спрыгнула вниз и вдруг услышала шаги. На миг девочка обрадовалась, решив, что это идут свои. Она снова подтянулась к окошку и не увидела барса на крыше. Значит, это были его шаги! В ужасе Аня спряталась за корову. Буренка тряслась, переступая с ноги на ногу. Барс начал скрести дверь в хлев, басисто ворча. Обмирая от страха, девочка подобралась к двери и навалилась всем телом на вилы – на всякий случай, чтобы они не сорвались. За дверью опять стихло – видно, барс отошел. Испуганно вздрагивая от шороха своих же шагов, Аня зарылась в сено, прижалась к теплому боку Буренки и в ужасе ждала, что барс с минуты на минуту ворвется в хлев.

      Но время шло, а за дверью было тихо.

      В полдень вернулись родители. Не застав девочку