Без памяти. Вероника Фокс

, покрываясь дергающей коркой. Поджимаю их и чувствую легкое покалывание, а после – привкус железа. Облизывая их, вновь подмечаю, что едва затянувшаяся рана лопнула на нежной плоти. Выключаю телефон, зажав кнопку на торце, и откладываю его на тумбу.

      Повернувшись на бок, укрываюсь с головой и снова погружаюсь в свои мысли. Они темные, хаотичные, тяжелые.

      В темноте разглядываю очертания рамки, стоящей на другой прикроватной тумбе. На фотографии я и Джек. Счастливая пара перед пышной свадьбой, которая так и не состоялась. Воспроизвожу в памяти черты лица мужа, оглядывая темноту и его приблизительное местоположение на фото.

      Туманные воспоминания не дают разглядеть картину прошлого. Глаза болят от сухости.

      Не выдержав, включаю ночник и встаю с кровати.

      Я потеряла память полгода назад. И с тех пор меня мучают ночные кошмары. Мой психиатр говорит, что это временно и настанет день, когда я смогу вспомнить свое прошлое. Подвести черту и отпустить всю ту боль, которую испытываю изо дня в день. Сказать по правде, в большей степени я ему верю. Только вот на этом мои беды не заканчиваются.

      Ступаю босыми ногами по холодному ламинату, прохожу по коридору дальше. Спускаюсь по лестнице.

      В этом большом доме я чувствую себя одиноко. Кремовые стены давят, будто я нахожусь в черной коробке, которая с каждым моим шагом все уменьшается в размерах. Настанет день, и я вздохну с облегчением, освобожусь от оков своих нескончаемых кошмаров и войду в яркую и красочную новую жизнь. А пока мне нужно бороться со страхом, отчаянием, одиночеством и тяжелым бременем, висящим грузом на моих плечах.

      Автоматические бра загораются, когда я прохожу мимо них. Спустившись по лестнице, попадаю в просторную гостиную, в которой стоят огромный белый диван, большой телевизор и несколько горшков с карликовыми деревьями. Гостиная переходит в большую столовую, и я не понимаю, для чего она нам нужна такая необъятная, если гостей мы никогда не приглашаем. Огромный массивный белый стол возвышается в центре, к нему по всему периметру придвинуты восемь стульев.

      Белый, кремовый, персиковый – все эти светлые оттенки напоминают мне тот день, когда я очнулась в больнице в ужасе от того, что не помню, кто я такая.

      Дойдя до кухни и выпив стакан воды, выглядываю в окно. Там меня встречают лишь тишина с темнотой. Тусклое освещение от уличных фонарей охватывает некоторые участки земли, но большая часть покрыта мраком.

      Перед глазами вновь возникает картина: коридор из красного кирпича, идущие рядом мужчины, и затем – слепящий свет. Ощущаю, как по телу расползается ужасающая волна мурашек, которая пробуждает затаившийся кошмар в моих воспоминаниях.

      Мотнув головой, отгоняю тревожные мысли и возвращаюсь обратно в комнату.

      Спать совершенно не хочется. Всегда, после череды бессонных ночей, спустя пару дней является очередной кошмар, который выворачивает меня наизнанку. И каждый раз в приступе ужаса и паники мне кажется, что я теряю частичку себя, медленно сходя с ума.

      Стараюсь прислушаться к звуку за окном, где сухая ветка стучит по фасаду.

      Тук-тук. Один.

      Тук-тук. Два.

      Тук-тук. Три.

      Закрываю глаза, погружаясь в пустоту мыслей, и сосредоточиваюсь на стуке.

      Тук-тук. Четыре.

      Тук-тук. Пять.

      Проваливаюсь в темноту все глубже и глубже, пока меня окончательно не поглощает легкий сон.

      Я снова вижу старый кошмар. Я в доме. Знакомом, с большими окнами и белесыми простынями, сдерживающими годовалую пыль. Сижу на стуле, связанная тугими веревками, и ощущаю кляп во рту. От сухости щиплет уголки губ. Передо мной туда-сюда ходят какие-то фигуры, но разглядеть их мешают слезы, льющиеся у меня из глаз. От страха практически не дышу. Раздается выстрел. Мне хочется закричать, но ничего не выходит. С жадностью глотая воздух, будто рыба на суше, я не могу ничего выдавить из себя. С каждой минутой меня все сильнее сдавливают веревки, а из-за кляпа я задыхаюсь. Раздается скрип деревянного пола, а потом – ужасающий меня голос. Низкий прокуренный тембр шепчет: «Игра началась, мышка!»

      Я просыпаюсь, громко крича и вскакивая с постели. Дверь в спальню распахивается, и на ее пороге появляется подоспевший Джек.

      – Солнышко, я рядом! – восклицает он, кидаясь ко мне и прижимая к себе. – Ш-ш-ш…

      Убаюкивая меня, муж поглаживает мои волосы, шепча слова утешения. Я же не могу подавить истерику, захлебываюсь слезами, льющимися горьким водопадом, и чувствую, как от боли сжимается под ребрами сердце.

      – Тебе снова приснился кошмар? – спрашивает Джек, касаясь губами моего лба.

      – Угу, – кое-как выдавливаю в ответ.

      – Я рядом, – говорит он, раскачивая меня из стороны в сторону. – Ты пила таблетки?

      Ничего не ответив, я лишь киваю и сильнее прижимаюсь к его груди.

      – Твои кошмары участились. Я позвоню завтра доктору Сэлби, хорошо?

      – Ладно, – шепотом соглашаюсь я, честно пытаясь успокоиться.

      Муж