Память рода. Павел Вяч

. Точнее, от Жары.

      Было ли так жарко из-за резкого погодного контраста, всё же гимназия находилась ближе к северу, или из-за того, что был полдень – я не знаю.

      Но когда мы перетаскали все вещи в выделенный для нас домик, одежду можно было выжимать.

      В общем, это был тот самый момент, когда уже с утра понимаешь – день не задался.

      Да и встреча с местными вышла какой-то скомканной.

      Хмурый воин в кожаных доспехах и накинутом сверху плаще взял у Романа подорожную грамоту, провёл по ней рукой и кивнул на стоящий у стены дом.

      – Меня зовут капитан Оут. Заселяйтесь пока сюда. Вечером решим, что с вами делать. Личные карты получите у сержанта Жижека, пока что вот вам общая. И советую поторопиться…

      Мужчина покосился на сваленные на песок койки, которые мы за каким-то чёртом притащили с собой из гимназии, затем на свою тень и добавил что-то на непонятном:

      – Нагреются, все накопители вразнос пойдут. Решите продавать, сначала мне скажите.

      И, смерив разобранные койки оценивающим взглядом, свалил в ближайший тенёк.

      – Кто-нибудь понял, что он сказал? – протянул я, берясь за панцирную основу и кивком предлагая Мирону присоединиться. – Но вообще, капитан прав. Надо быстренько перетаскать их в дом, пока не нагрелись.

      Пока мы таскали койки, Славик с запинками объяснил загадочные слова воина про накопители.

      Оказывается, гимназия в лице Агапыча не просто всучила нам походные койки, просто потому что так надо, а чтобы сделать наше существование чуть менее невыносимым.

      В собранном виде койки создавали невидимый купол, который не пускал в себя насекомых, песчаный ветер, мороз и прочие радости жизни.

      Накопители при пиковой нагрузке могли выдержать максимум неделю, но при бережном использовании, мы вполне могли протянуть целый месяц.

      Правда, мне тут же пришли в голову мысли о дарах данайцев.

      Ведь если кто-то из местных утащит наши суперкойки со встроенным кондиционером, будет… неприятно.

      – Так, парни, – я посмотрел на затащенные в дом койки и наш нехитрый скарб. – Так дело не пойдёт. Куда идти, что делать – решительно непонятно. Давайте думать.

      – Что тут думать, – тут же отозвался Роман, – предлагаю перебраться из этой халупы в трактир!

      Насчёт халупы я с Дубровским был согласен. Из всех достоинств у дома были лишь стены, крыша, да стол, на котором сиротливо стояла фигурка то ли слона, то ли бегемота.

      – Нужно сначала узнать, что там по ценам, – Филипп мгновенно подключился к обсуждению. – Возможно, снять дом будет выгодней.

      – Р-рано, – а вот Славик проявил завидное благоразумие. – С-статуэтка.

      Точно, классный же говорил что-то про статуэтку и инструкции после полудня.

      – Точно, – согласился я, – какие-то бонусы, голоса, инструкции.

      – Я тоже не понял про голоса, – поддержал меня Роман. – Как-то не так я представлял себе практику.

      – Вы чего? – прогудел Мирон, переводя взгляд с меня на Дубровского и обратно. – Про Золотой меч ни разу не слышали?

      На мой взгляд, в доме творилась какая-то ерунда. От Романа так и веяло удивлением и непониманием. А от Мирона, Славика и Филиппа тянуло удивлением, предвкушением и немного страхом.

      Вот только удивление было какое-то разное.

      У Романа – направленное на этот самый Золотой меч, а у остальных – на нас.

      – Ребят, ну даже я слышал про Золотой меч, – Филипп покачал головой и посмотрел на Рому. – Ну ладно Михаил, он форточник, но ты-то, Роман, должен знать?

      – Должен знать что?

      Я бы на месте Ромы уже психанул, но дворянин умело держал себя в руках. Вот только на эмоциональном плане промелькнула нотка раздражения и злости.

      – З-золотой меч, – Славик, что мне нравилось, перестал уже нас смущаться и общался более-менее расковано. – Самые п-популярные з-зрелищные игры.

      – В первый раз слышу, – холодно отозвался Роман. – Что за игры?

      – Короче, – Мирон оттеснил худосочного Славика своим богатырским плечом и важно упёр руки в бока. – Это как бы наблюдение за дворянами. Я смотрел в прошлом и позапрошлом году. Ну это, в гильдейской читальне.

      – Какое такое наблюдение? – от Романа так повеяло холодной яростью, что почувствовал не только я, но и остальные мальчишки.

      – Мирон, – Филипп похлопал кузнеца по плечу, предлагая уступить трибуну оратора. – Ты сейчас наговоришь, Роман возьмёт и откажется.

      – От чего откажусь? – отчеканил Дубровский, зверея чуть ли не на глазах.

      – Фил, объясни популярно, – поддержал я Рому. – Что за Золотой меч, что за наблюдение и причём здесь бонусы и голоса.

      Толстячок только было открыл рот, как статуэтка, про которую все забыли, неожиданно запульсировала светом, а я почувствовал на языке привкус железа.

      – Не успел, – огорчённо констатировал Филипп,