Моя сладкая жизнь. Лариса Райт

несмотря на то, что интуитивно я знала, что ничего хорошего ждать не приходится, какой-то уголок подсознания все же надеялся, что ничего плохого еще не случилось.

      Я ответила.

      – Лариса, – тут же начала наш педиатр, – вы делали Кате анализ крови.

      Последняя надежда окончательно разбилась о ее серьезный тон. Анализ мы сдали в пятницу. Сдали для собственного спокойствия – и забыли. В субботу отмечали день рождения мужа, в воскресенье приходили в себя после праздника, а сегодня вот понедельник, и, несмотря на начало трудовой недели, должен был состояться поход в театр.

      У нас было прекрасное настроение.

      Учебный год подходил к концу, куплены билеты на море, впереди отдых, каникулы, солнце и никаких забот…

      – Да, Елена Владиславовна, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

      – Лариса, сахар натощак – десять и шестьдесят шесть. Вы понимаете, что это значит?

      Я понимала.

      Именно поэтому мы и сдали анализ.

      Года за полтора до этого у знакомых заболел ребенок, и мне рассказали симптомы. Когда я заметила их у Кати (резкое похудение, обильное питье, частое мочеиспускание), то не могла не вспомнить о том, что слышала. Какое-то время я была страусом, который прячет голову в песок и старается ничего не замечать. Все вокруг радовались, что наша не полненькая, но крепко сбитая девочка вытянулась и постройнела, а я пыталась убедить себя в том, что все хорошо. Нет, с кем-то я делилась своими страхами, но знакомые рассказывали истории о том, как дети часто то набирают, то теряют вес просто из-за гормональной перестройки.

      Девять лет? Так уже пора. Они сейчас все акселераты. Много пьет? Она по жизни водохлеб. С рождения не могли выйти из дома без бутылки воды. Как только садилась в машину, начинала ныть, что хочет пить. Часто писает? Да нет, просто наконец начала ходить в туалет, как все нормальные люди, а то сходит три раза за сутки – и все…

      И мне почти удалось убедить себя в отсутствии проблемы. Хорошо, что не настолько, чтобы все-таки не сдать анализ для собственного спокойствия, хотя спокойствие мне теперь не грозило.

      – Понимаю, – сказала я в трубку.

      Наверное, мой голос звучал слишком глухо, потому что врач начала успокаивать:

      – Однократное повышение глюкозы еще ни о чем не говорит. Надо пересдать, а потом делать выводы. Но, учитывая результат, лучше сделать это в стационаре. А почему вы решили сдать анализ? Обычно приходят ко мне, и я направляю…

      – Просто у нее симптомы, которые предполагают, – я не смогла договорить название болезни.

      – Похудела?

      – На шесть килограмм.

      – За сколько?

      – За два месяца.

      – Пьет? Писает?

      – Чаще обычного.

      – Лариса, надо ехать в больницу. Я могу вызвать «Скорую» прямо сейчас к вашему подъезду, и они повезут вас по результатам анализа.

      – Хорошо, – согласилась я, а потом залепетала сущую ерунду:

      – Елена Владиславовна, а она должна на следующей неделе ехать с классом в Ярославль. Она сможет поехать? Может быть, она сначала съездит, а потом мы проверимся?

      – Вы все-таки не понимаете! Счет, возможно, идет на минуты, а не на дни, – отрезвила меня врач. – Я вызываю «Скорую».

      Слезы уже градом катились по моему лицу.

      Я наконец остановила машину, позвонила мужу на работу и сказала всего несколько фраз:

      – Катюшин анализ плохой. Врач сказала: «Немедленно в больницу».

      – Еду домой.

      Муж поехал домой, а я в школу.

      Мне предстояло самое сложное: сказать ей. Причем сказать, сохраняя спокойствие, которого у меня и в помине не было.

      Кое-как я взяла себя в руки, отчаянно приказывая себе: «Не плакать! Не плакать! Не плакать!»

      Для меня это очень сложно. Я реву по любому поводу. Слезы очень близко. Стоит услышать «Над землей летели лебеди» или посмотреть фильм про войну, как сразу шмыгаю носом и щеки мокрые.

      Но сейчас я должна была перебороть себя во что бы то ни стало.

      Мой ребенок шел к машине по школьной аллее.

      Платье, еще недавно сидевшее в облипку, теперь болталось. Ручки торчали из рукавов-фонариков худенькими палочками. Огромный рюкзак оттягивал назад тоненькую фигуру. Она села в машину. Личико утомленное, под глазами – черные круги.

      – Привет, мам. В музыкалку? – спросила, со всей вложенной в голос неохотой.

      – Доченька, звонила Елена Владиславовна, твой анализ не очень хороший… – начала я, отчаянно стараясь вложить в голос нотки спокойствия.

      – Что? У меня диабет?!

      В отличие от меня дочь не боялась произносить это слово.

      Дальше я всю дорогу говорила то, что только что услышала от врача. Может быть, еще все обойдется. Может быть, это ошибка. Нужно просто съездить в больницу и проверить. И так далее, и так далее…

      Не