Записка с того света. Оллард Бибер

сь после дождя легко. Вместе с дождем исчезли и тучи, которые его принесли, солнце снова засияло высоко в небе. Иногда старуха останавливалась и, приложив ко лбу ладонь, всматривалась вперед и вниз, стараясь что-то там разглядеть. Когда это ей удавалось, она кричала, обращаясь к кому-то внизу:

      – Дэзи, Дэзи! Вернись, мое сокровище!

      А внизу находился рыжий кокер-спаниель с висящими ушами. В такие моменты он останавливался, делал несколько неуверенных шажков в сторону хозяйки, затем, непослушно мотнув головой, снова устремлялся вниз по улице, а старуха продолжала свое осторожное движение. Иногда она бросала любопытный взгляд на тот или иной домик, утопающий в цветах. Цветы были ее слабостью. Своим домом она так и не обзавелась, хотя, как всякий среднестатистический житель Германии, мечтала о нем всю свою жизнь. Она выращивала цветы на балконе своей квартиры в многоквартирном доме, который находился на противоположной стороне городского парка. Чтобы попасть на эту крутую улицу с игрушечными домиками, старухе пришлось преодолеть вместе с непослушным Дэзи весь парк, в котором тоже было множество цветов. То тут, то там они возвышались над выкошенными зелеными газонами пестрыми островками-клумбами. На этих газонах собачья радость с особой силой охватывала рыжего Дэзи, и иногда он, разогнавшись, финишировал как раз на каком-нибудь цветочном острове. Старуха кричала и стыдила пса. Он с виноватым видом пятился, некоторое время над чем-то раздумывал, а затем вновь пускался в стремительный забег по газону.

      Городской парк и петляющая улица, круто уводящая вниз, составляли маршрут, по которому старуха и собака почти каждый день совершали прогулку от дома до берега Рейна и обратно. Здесь на улице, когда цветы парковых клумб остались позади, управлять Дэзи было проще. Его свободу ограничивали заборчики, окружавшие домики-игрушки, и пес понуро бежал по тротуару. Когда старуха в очередной раз остановилась, чтобы определить местоположение пса, она поняла, что они приближаются к последнему повороту, после которого улица закончится и начнется неудобный спуск непосредственно к берегу реки. Она представила, что им еще предстоит дорога назад, когда уклон местности будет играть против них, и решила, что сегодня не пойдет к реке. Она громко позвала собаку. По сменившейся интонации голоса хозяйки пес понял, что на этот раз надо остановиться. Он послушно замер возле металлической ограды старого дома, затем, подумав, приблизился вплотную к фундаменту ограды и задрал левую заднюю лапу. Старуха заторопилась, на ходу доставая поводок из кармана легкой курточки. Она приблизилась к собаке:

      – Ну вот, бесстыдник, какую лужу сделал!

      Дэзи прижал уши и завилял хвостом, подставляя шею. Старуха пристегнула поводок:

      – Ну что, пойдем домой? Теперь нам потяжелее будет. Надеюсь, в парке тебя не потянет гонять по газонам.

      Дом, возле которого старуха беседовала с собакой, выбивался из общего ряда домов, расположенных на этой улице. Он находился почти у самой реки, окружала его высокая металлическая ограда, закрепленная на массивном каменном фундаменте. Сам дом грязно-серого цвета находился в глубине старого запущенного сада. На старуху он производил гнетущее впечатление. Она его называла «полувиллой». При этом она не могла объяснить себе, почему называла его именно так. Хотя она никогда не видела настоящей виллы и тем более никогда в ней не была, вилла, в ее представлении, была каким-то необычным домом. Поскольку этот дом был необычным на фоне остальных, значит (решила она однажды), это вилла. Но так как никакой уверенности в этом у старухи не было, был найден компромисс. Так дом стал «полувиллой». Разумеется, никто, кроме старухи, не знал, как она называет этот дом.

      Крепко держа поводок, старуха сделала первые шаги. Дэзи обнюхивал все вокруг, натягивая поводок. Вот и там, где заканчивалась ограда «полувиллы», он ткнулся во что-то носом. Старуха разглядела сложенный вчетверо листок писчей бумаги стандартного формата.

      – Дэзи, это просто бумажка. Все-то тебе надо понюхать, – проворчала старуха и подумала, что бумажка совсем сухая, а ведь недавно прошел довольно сильный дождь. Значит, бумажка появилась здесь совсем недавно. Примечательно, что на этой улице в это время и в этом месте она никогда не встречала ни единой живой души.

      Разумеется, она никогда бы не подняла пластиковый пакет с чем-нибудь (ежели таковой повстречался был на ее пути), более того, она бы даже никогда не пнула его, а лучше бы оттащила Дэзи и обошла находку стороной. Она очень боялась террористов и всяких их штучек, типа взрывных устройств, о которых читала в газетах и слышала по телевизору. Но это был просто совершенно сухой сложенный вчетверо лист бумаги, странным образом появившийся здесь в безлюдное время после проливного дождя. Старуху обуяло любопытство. Она оттянула Дэзи и, нагнувшись, подняла лист бумаги. Развернув его, она увидела на нем убористый текст, написанный от руки. Буквы были мелкими и кривыми. Старуха зашарила было по карманам, но вспомнила, что очки оставила дома. Снова сложив листок, она сунула его в карман курточки и сказала:

      – Ты же знаешь, Дэзи, что я слепая курица. Придется прочесть написанное дома. Давай двигаться дальше.

      Когда пришли в парк, старуха почувствовала, как