Сказка: Счастливого конца у героя не бывает. Егор Удодов

я эмоции, но голос был давно сорван во время боя. Но он должен был найти своего рыцаря.

      Корабль мирно покачивался на волнах. Непривыкшего человека точно бы стошнило от морской болезни, но не меня. Сколько в океане уже? Лет сорок. Да… именно. Лёгкое покачивание убаюкивало. Всё равно что у заботливой мамы на руках.

      К сожалению, навряд ли океан можно назвать заботливой мамой. Потеряли один корабль и половину его экипажа. Жалко людей, не поспоришь. А ещё больше жалко корабль. Красивый был зараза. Поймал себя на мысли, что каждый корабль у меня красивый. Как в порту не появлюсь, так сразу все корабли становятся красивые. Даже то корыто у берега. Дырявое вусмерть, точно больше никогда не сможет плавать. Отдавало своеобразной красотой.

      Мастодонт, собранный людьми, погибает на берегу океана, словно выброшенный кит. Вот бред. Постарался отмахнуться от подобных мыслей и лечь спать. Всё-таки капитан я или нет? Завтра тяжёлый день. Мы уже почти приплыли.

      Вдруг за окном раздался низкий грохот, яркая вспышка, осветившая ночное небо. От такой неожиданности я вскочил с гамака, чуть не упал на табурет и, схватившись за саблю, выскочил из каюты капитана на палубу.

      Глашатай, перепуганный подобным, заорал во всё горло и забил в колокол:

      – Полундра! Полундра!

      Из люков на палубу быстро начали выбираться сонные матросы, похватавшие сабли, табуреты, ножи и ещё какую-то мебель.

      Но это было не главное. Огромный, с целую скалу, огненный шар падал за горизонт. Он был размерами как целый город. От него отделялись горящие осколки поменьше, но всё равно достаточно большие. От них начали отделяться ещё меньше и меньше, озаряя небосклон светом.

      Мне на голову что-то упало, затем скатившись на палубу. В ярком свете я сумел рассмотреть совсем маленький камешек. Быстро вернул взгляд на падающую гору. Вот-вот и она соприкоснётся с горизонтом. Уничтожит то, чего сможет достичь, и остановится.

      Это произошло за пару минут. А может, и секунд – понять было трудно, время словно растянулось. Грохот, вспышка ещё ярче до такого, что на миг сумел разглядеть вдали край земли… и темнота. После ужасного всё заглушающего грохота наступила звенящая тишина. Было слышно лишь волны со скрипом палубы. Я понял, что рот… у меня открыт рот.

      Светло-синяя кожа. Белые, как облака, распущенные волосы. Тонкие ресницы над светло-синими, практически белыми, глазами с контурами радужки. Аккуратная талия, небольшой хвостик сантиметров тридцать. Ноги подобные сатирам, только без этих мерзких волос. Оканчивались отнюдь не человеческой пяткой, а копытцами.

      Так видела себя я во сне. Всё куда-то иду и иду бесцельно. Что происходит вообще? Сколько можно? Почувствовала, что отлежала мышцы спины. Такое ощущение, как будто спала лет сто. Постаралась открыть глаза.

      Прозрачное розовое стекло покрылось паутиной? Неужели уборщики настолько обленились? Поморгала пару раз. Потолок за покрытым паутиной стеклом был искорёжен и вообще в нескольких местах дыряв. Через них можно было увидеть синеватое небо, а края их были обожжены.

      Очень интересно. Покрытое паутиной стекло при подробном рассмотрении оказалось просто потрескавшееся. Ещё немного, и оно просто рассыпется. Сбоку появилась голова со светло-синей кожей и такими глазами, как у меня. Отличие этого существа было в предрасположенности к противоположному полу. Он взялся большими ладонями за ручки, опирающие стекло. Поднатужился и с треском открыл его, впуская ко мне свежий воздух.

      – Ты как? – сказал он.

      Села на мягкой обивке. Зевнула и ответила:

      – Всё отлежала. А что произошло? – оглядела его получше. – Тебе бы к жрецам обратиться.

      – Ерунда, – он отпустил крышку камеры сна, из которой я вылезла. Как только она коснулась корпуса, то рассыпалась битым розовым стеклом. – Вот и всё, – он сел на камень, как-то оказавшийся тут. – Мы упали. Не знаю отчего, но некоторые блоки отвалились во время падения, и сейчас неизвестно, где находятся. Единственное, что известно, – так это главный корпус. Он огромный, его кристалл видно издалека.

      Я ужаснулась. Оглядела всё вокруг и поняла, что выжила чудом. Здесь находилось множество камер сна, но всё было разрушено.

      – Сколько же погибло? – тихо спросила я.

      – Неважно. Как тебя звать?

      – Ёна.

      – Помнишь, значит, с головой хорошо. Тогда, Ёна, иди к выходу, там встретишь Ира, он скажет, что делать дальше.

      Молча кивнула. Поняла, что нахожусь в одной белой пижаме перед мужчиной. Стало неловко от происходящего, но, видимо, ему было вообще всё равно. Он выглядел очень измотанно. Выход из блока сна оказался недалеко. Метров через двадцать в проходе уже копошились подобные мне ары. Мы так называли себя. Обозначая свою индивидуальность и отделяясь от животных. Не будем же мы себя причислять к каким-нибудь животным видам.

      Вышла из блока, уступив парочке ар с носилками проход. Снаружи обстановка оказалась удивительней, чем внутри. Тёмно-тёмно-пре-тёмно-розовая трава.