Весёлые стихи. Андрей Баранов

нке этой тесной,

      когда улицы тихи,

      я люблю, забравшись в кресло,

      сочинять свои стихи.

      Рядом ляжет кот Василий

      и за ручкою следит,

      без особенных усилий

      попадая лапой в ритм.

      Я пройдусь по коридору —

      он за мною по пятам:

      не уснуть в такую пору

      ни поэтам, ни котам.

      По душам поговорив, мы

      принимаемся за труд —

      то ли мыши, то ли рифмы

      спать нам с Васькой не дают.

      Два золотых фонарика

      Два золотых фонарика

      мне издали сверкали.

      Два золотых фонарика

      мне лучик подавали.

      Держась за ручку лучика,

      спускался я в подвал.

      Бармен с лицом везунчика

      мне пиво наливал.

      Родное, «Жигулёвское»,

      долитое водой!

      С друзьями пил-расплёскивал,

      потом шагал домой.

      Шагал по тёмным улицам,

      где светится сирень,

      где фонари сутулятся,

      и спит под лавкой тень.

      Девушка в окне

      Дождь с силой лупит по спине.

      Вот девушка стоит в окне,

      рукою трогая прическу.

      А платье в яркую полоску —

      как экзотический цветок.

      Я весь уже насквозь промок,

      по мне вода ручьём стекает,

      но девушка не замечает —

      она в себя погружена,

      в её глазах отражена

      белёсая полоска неба,

      домов размытые черты…

      Ах, к ней на подоконник мне бы

      взлететь, войти в её мечты

      и там надолго задержаться,

      забыв и час, и день, и год,

      и, как промокший этот кот,

      в её глазищах отражаться!

      Тост

      Покуда водка есть в стакане,

      покуда мелочь есть в кармане,

      покуда свет горит в окне,

      покуда помнят обо мне,

      покуда кровь течет по венам —

      да будет жизнь благословенна!

      Иной

      Я вижу в зеркале иного:

      он моего не помнит слова,

      он моего не знает знака,

      его зловредная собака

      задрала моего кота,

      он на меня глядит сквозь ста —

      вни чуть прищуренного века.

      О-о-о! Нет опасней человека!

      Тося

      Я Буддой не буду,

      Де Садом не стану,

      О славе забуду,

      От стаи отстану.

      На зимней заре

      В московском дворе

      Я буду носы вытирать детворе.

      Мечты и пустые надежды отбросив,

      Во всём помогать воспитателке Тосе.

      Какой там Де Сад —

      Когда здесь детсад!

      Один поцелуй воспитателки Тоси

      Мне голову, словно пропеллером, сносит.

      Московские девки

      Плечисты и крепки:

      Джинсы, футболки,

      Кроссовки да цепки.

      А Тося моя —

      Она из Тамбова.

      Покорна, добра

      И нежна, как корова,

      Пахнет деревней и молоком…

      Как же я жил,

      Пока был незнаком

      С Тосей из славного града Тамбова

      С редкой фамилией —

      Иванова!

      Бег на месте

      Потихоньку, понемногу

      разгорается заря.

      Мы пускаемся в дорогу,

      ничего не говоря.

      Кто на офигенной тачке,

      кто на стареньком авто,

      кто на маленькой собачке,

      кто в калошах,

      кто в пальто.

      Кто за пачкой маргарина

      и батоном на обед.

      Кто-то – за адреналином

      в Гималаи и Тибет.

      Кто-то прыгает и скачет,

      очарованный собой, —

      Кто-то от тоски собачей

      прямо в омут головой.

      Все мы носим чьи-то маски:

      бизнесмен, политик, шут…

      И куда-то,