Наследник для Шаха. Анна Гур

яющий взгляд. Я еще ничего не успела сделать, а кажется, что вызываю острую неприязнь у женщины.

      – Цикл какой у тебя?

      Опять вопрос застает врасплох.

      – У меня задержка примерно месяц.

      – Ясно, – опять коронное слово, которое уже набило оскомину.

      – Раздевайся и ложись в кресло, Журавлева.

      Киваю и прохожу за ширму, начинаю шуршать одеждой.

      – Когда был последний половой акт?

      Вдогонку летит вопрос, и я чуть не роняю платье из враз ослабевших пальцев.

      Прикрываю глаза, чтобы не расплакаться. Мой первый и единственный раз был более месяца назад. Стоит об этом подумать, как щеки обдает жаром, а сердце пропускает рваный удар. Гоню от себя проклятые мысли и отвечаю как можно более спокойно, но у меня не выходит, голос все-таки предательски дрожит:

      – Где-то полтора месяца назад…

      – Нижнее белье тоже снимай.

      Отдает очередной приказ гинеколог и я неуклюже снимаю белое хлопковое белье, ложусь на специальное кресло и жмурюсь.

      Все, что со мной происходит, напоминает страшный сон. Мне кажется, что я сплю. Не может быть все это правдой. Только ночь с горячим восточным мужчиной в моей жизни все-таки была… Не могло мне такое бесстыдство присниться и все, что Шах вытворял с моим телом, не может быть плодом моего воображения.

      В жизни не ведала, что такое возможно, что можно так терять себя в руках мужчины и улетать только для того, чтобы упасть и разбиться вдребезги…

      – Тест на беременность делала?

      Спрашивает врач, проходя за ширму и надевая резиновые перчатки с жутким щелчком.

      Смотрит мне в глаза, ожидая ответа.

      Прикусываю сухие губы, собираюсь и выдаю ответ:

      – Да. Положительный.

      Кивает и начинает осмотр.

      – Ноги согни в коленях, – командует безэмоционально, а я жмурюсь и прикусываю губы от неприятных ощущений. Врач не собирается со мной деликатничать.

      – Возраст?

      – Что?

      – Сколько тебе лет?

      – Двадцать.

      – Замужем?

      – Нет.

      – Любовь Сергеевна, принесла результаты анализов Журавлевой. ХГЧ высокий. Беременность подтвердилась, – раздается звонкий голос из-за ширмы.

      – Свет, положи результаты на стол, просмотрю.

      Медсестра выходит, а врач опять бросает на меня взгляд.

      – Ну что же, Журавлева. Все у тебя по срокам в норме. Беременность подтверждаю. Можешь известить отца ребенка.

      Прикусываю губу, а врач смотрит на меня секунду, затем снимает перчатки и, развернувшись, направляется к столу, а я пускаю слезу. До сих пор была вероятность, что я ошиблась, что ночь не оставила последствий, кроме моего разбитого сердца, но гинеколог сломала мои последние надежды.

      Беременна…

      Беременна от Шаха. От мужчины, который обладает безграничной властью. Который принял меня за девицу легкого поведения и заплатил за ночь…

      Прикрываю глаз, собираюсь и заставляю себя одеться.

      Выхожу к врачу и сажусь на обшарпанный стул, жду не пойми чего, пока гинеколог продолжает писать что-то в медкарте. Я для нее одна из многих пациенток, залетевших случайно. Буквально кожей чувствую негативное отношение врача к себе. Объяснять что-то постороннему человеку я не собираюсь. Да и что говорить? – С беременностью что делать намерена?

      Очередной вопрос оглушает.

      – Что?

      Не сразу понимаю, что именно у меня спрашивают.

      – Беременность, говорю, оставляешь или на аборт пойдешь?

      Опять смотрит на меня поверх очков и взгляд голубых глаз равнодушный. Женщине совершенно наплевать на мои душевные метания, на мои чувства, которые выходят из-под контроля, как только я слышу страшное слово аборт.

      Замираю и прирастаю к стулу. Новость о моей беременности уже стала шоком, а подобное предложение от врача ввело в самый настоящий ступор.

      Впрочем, мой ответ женщине и не нужен, она, видимо, понимает мое замешательство по-своему, кивает и открывает ящик, достает оттуда листок, испещренный текстом, делает какие-то пометки, ставит подпись и протягивает мне.

      А я даже прочитать ничего не могу, перед глазами текст расплывается, ком в горле душит, я дышать не могу, больно.

      Все это как ушат ледяной воды обрушивается на меня и лишает всякого самоконтроля.

      Я в столице одна. Родители далеко. Пришлось совмещать учебу в университете и работу в отеле горничной, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, а в последнее время денег нужно было больше. Папа заболел, мама не справлялась и я…

      Обрубаю мысль.

      Чего уж теперь думать. У меня и работы теперь нет. Уволена. Ничего нет. Только жизнь внутри меня…

      – Значит так, Журавлева, – продолжает вещать врач, – таблетированный аборт