Укрощенный тигр. Сергей Зверев

о корове или телятах. От злости аж в глазах заискрило, какой богатый колхоз в яму превратили, это же годы усердной работы.

      – Вперед, – одними губами прошептал Соколов и в три прыжка оказался на дне воронки. Бочкин, чуть замедлившись, последовал за ним.

      Логунов в это время крутил панораму перископа, вращая командирскую башню. Отслеживал каждое движение. Сквозь толщу бронированных листов невозможно услышать шорохи или разговоры, остается надеяться на визуальное наблюдение, чтобы не пропустить внезапное нападение противника. Он повернул башню в сторону дороги к селу: до сих пор в воздухе клубятся черные столбы, но стали уже ниже, догорает подбитая техника. Вот две фигурки, Коля и Алексей, метнулись вдоль перекошенного дома и слились с придорожными кустами – почти дошли до цели, полдела сделано. Но и возле дороги ситуация яснее не стала, слишком высоко дорога, затихшая после боя, чтобы увидеть пространство, где шел бой. Соколов в бинокль смог лишь увидеть верхушки немецких танков да замершие подбитые машины обеих армий.

      – Николай, смотри вокруг в оба. На дерево придется залезть. Свисти, если увидишь немцев.

      Соколов ухватился за ветку, упираясь подковками сапог, ловко взобрался на три ветки вверх и притулился на толстом суку. Наконец он оказался вровень с горизонтом и успел увидеть, как за холм заворачивает последний советский КВ, провожаемый выстрелами немецких автоматчиков. КВ Мороза маневрировал, то останавливаясь, то уходя, то возвращаясь, делая выстрел и тут же прижимаясь к покатому склону. Батальон отступал под прикрытием командирского танка, выстрелами не давая вражеской пехоте преследовать колонну. На обочине стояли два немецких бронетранспортера, высаживавшие пехоту. По дороге рассыпались немецкие автоматчики, поливая огнем тяжелые машины, что исчезали за поворотом.

      От такой картины лейтенанта покачнуло на хрупкой опоре, но он вцепился одной рукой в ствол, а второй плотнее прижал окуляры к лицу. Отрегулированная оптика показала дорогу крупно. У него похолодело внутри: пять, восемь, семнадцать подбитых немецких танков, еще двадцать на ходу, пускают сизый дым двигателей. Рядом с грудами мертвых тел возятся черные фигурки рядовых, сортируя немцев и русских, рядом стоят, не скрываясь, два офицера. Русских подбитых танков почти двадцать. Но хотя бы немцы не выкатывают пушки, значит, артиллерию удалось повредить.

      Ловким прыжком командир оказался на земле и бросился обратно к «тридцатьчетверке» тем же маршрутом. Николай молча бежал следом, хотя его разрывало от вопросов, что там увидел Соколов в окулярах бинокля. Но судя по хмурому лицу, ждут их экипаж не самые хорошие новости. Вот они уже у танка, поспешно запрыгнули на броню и быстрее вниз в безопасное пространство боевого отделения.

      – Отступают наши. – От интенсивной пробежки Алексей задохнулся, не в силах продолжать дальше. Припал к горлышку заботливо протянутой Бабенко фляжки. Да и что рассказывать, не будет атаки, батальон советских танков с большими потерями отступил