Шоу для богатых. Фридрих Незнанский

нуки пойдут, а жизни как таковой она еще не видела и вряд ли увидит с похрапывающим на левом боку муженьком, и если в ее судьбе, причем в ближайшее время, не произойдет что-то кардинально-счастливое, то она так и состарится все на той же проклятой кухне, под запах борща, среди кастрюль и грязной посуды. А еще бывает…

      «Господи, да чего ж это я?» – вдруг пронеслось в сознании Ирины Генриховны и она, слегка помассировав кончиками пальцев виски, вдруг поймала себя на том, что занята своими собственными мыслями и уже не слышит, о чем говорит мужчина. Вернее, слышать-то она слышит, да только смысл слов не доходит до ее сознания.

      Все ее муки видимо были написаны на ее лице, и мужчина, по-своему оценив ее состояние, спросил участливо:

      – Простите, у вас что… голова болит?

      – Что… голова? – Ирина Генриховна сморгнула и вроде бы как даже попыталась улыбнуться виноватой улыбкой. – Да, немного. Но прошу вас, не обращайте внимания, пройдет.

      – Пройти-то она пройдет, – согласился с ней мужчина, – но и мне бы не хотелось казаться навязчивым. Может, мне в другой раз подъехать.

      – О чем вы! – искренне возмутилась Ирина Ген-риховна, уже начиная злиться и на себя, и на Турецкого, который вдруг завернул такой фортель, что ни встать, ни охнуть, да и вообще на всю жизнь в целом. Она бросила мимолетный взгляд на визитную карточку рекомендованного им клиента и уже более напористо, на правах хозяйки «Глории», произнесла: – Не обращайте внимания, прошу вас. А что касается вашего сына…

      Пытаясь собраться с мыслями и сфокусировать в своем сознании все то, что только что рассказал Кру-пенин, отец пропавшего Стаса Крупенина, она вновь с силой растерла кончиками пальцев виски, откинулась на спинку кресла и задала вопрос, который с самого начала вертелся у нее на языке.

      – Скажите, Игорь Терентьевич, а почему вы не обратились в милицию, когда окончательно уверовали в то, что ваш сын пропал? Ведь это их прямая обязанность – искать человека, да и возможностей у милиции гораздо больше, чем в нашем агентстве.

      Довольно мощный в плечах и явно уверенный в себе в привычной ему обстановке, Крупенин вдруг замешкался и как-то исподлобья покосился на сидевшую перед ним красивую женщину. Было видно, как на его шее дрогнула какая-то жилка, и можно было догадаться, что этот вопрос ему неприятен.

      – Спрашиваете, почему в милицию заявление не отнес? – угрюмо произнес он. – Да очень просто. Не хотелось раньше времени Стаса подставлять?

      – Даже так? – удивилась Ирина Генриховна. – А у него что… проблемы были с милицией?

      Крупенин обреченно вздохнул, будто должен был признать прилюдно что-то постыдно-противоестественное, и утвердительно кивнул головой, прочно сидевшей на столь же мощной, как и плечи, шее.

      – Были.

      – И что за проблемы?

      Крупенин нахмурился. Чувствовалось, что конфликт сына с милицией – его головная боль, и ему не очень-то приятно ковыряться в этой теме. Тем более, что конфликт этот не имеет никакого отношения к тому вопросу, с которым он, по рекомендации человека, который хорошо знал Александра Борисовича Турецкого, обратился в это агентство.

      – Это что, обязательно надо знать?

      – Хотелось бы.

      – Но зачем? – искренне удивился Крупенин. – Сын пропал неделю назад. И если бы он сделал что-либо противоправное, во что я, честно говоря, просто не верю, и если бы он снова угодил в милицию, то мне бы об этом уже давно сообщили. А так…

      На его лице застыла гримаса искреннего непонимания и он развел руками.

      Ирина Генриховна усмехнулась. Она прекрасно понимала внутреннее состояние этого сильного, на первый взгляд, пятидесятилетнего мужика, который пришел в сыскное агентство с просьбой найти следы пропавшего сына, а вместо конкретной работы… Сначала красивая сорокалетняя женщина, которая, видимо, не вязалась в его сознании с образом крутого московского детектива, вдобавок ко всему ее головная боль и кислое, как суточные щи, выражение лица, а теперь еще и неприятные ему вопросы по сыну, которые менее всего будут работать на процесс его поиска. Конечно, можно было бы и осадить сейчас этого плечистого блондина, повести себя более жестко, но…

      – Вы хотите, чтобы мы нашли вашего Стаса? – вопросом на вопрос ответила она.

      Крупенин даже не счел нужным отвечать и только плотнее сцепил покрасневшие пальцы.

      – Естественно, хотите. А посему мне надо знать буквально все, что касается вашего сына. Понимаете, все! И в частности, что за проблемы у него были с милицией.

      Помолчала и добавила:

      – Поймите, без этого вы только усложните нам поиск вашего Стаса. А это – время, которое, как вы догадываетесь, играет против нас всех.

      Крупенин поднял голову – в его глазах плескалась невысказанная боль сильного человека.

      – Да, конечно. Я как-то поначалу…

      Он замолчал, видимо, собираясь с мыслями, с силой растер аккуратно подстриженные виски, и вновь на его шее дернулась жилка.

      – Стас, а случилось это вскоре после