История одиночества. Дэвид Винсент

ы глав этой книги прочли и прокомментировали мои коллеги из Открытого университета, которых я благодарю за эту экспертизу – особенно Аманду Гудрич, Роз Кроун и Джона Вольфа. Много дало мне общение с Патриком Джойсом, Лесли Хоусам, Кэтрин Хьюз и Изабель Риверс. Эндрю Маккензи-Макхарг и Энн Вила помогли мне понять Иоганна Циммермана и его работы. Клодия Хаммонд поделилась материалами, относящимся к ее впечатляющей работе с Би-би-си и фондом Wellcome Trust. Работа над этой книгой обсуждалась в компании Бренды и Джеймса Гурли, а также Сейи и Грэма Тэттерсол; все они были очень добры ко мне. Моим терпеливым критиком, как и всегда на протяжении уже многих лет, была Шарлотта Винсент: она обсуждала со мной идеи, высказанные в книге, помогала в работе над ней и внимательно прочла ее, чтобы удостовериться в точности и ясности изложения. Завершением этого проекта я во многом обязан упорному энтузиазму редактора издательства Polity Паскаля Поршерона. Всяческих похвал достойна тщательность технического редактора Джастина Дайера.

      Изыскания для этого проекта велись в тишине отделов редких книг Британской библиотеки и библиотеки Кембриджского университета, сотрудников которых я благодарю за терпение и помощь. Как-то раз, в один из Дней перемирия[1], на который пришлось начало моего проекта, в отделе редких книг кембриджской библиотеки читатели услышали по громкой связи парадоксально невыполнимую просьбу почтить молчанием павших. Даже в библиотечной тиши уединение подлежит управлению.

      Местом же непосредственного написания книги стал переоборудованный свинарник в моем саду. Двадцать шагов от письменного стола до дома, от пребывания наедине с собой до общества жены и, от случая к случаю, компании детей, внуков и друзей… Возможность такого перемещения из одного места в другое, от продуктивного уединения к активному общению – подлинный подарок судьбы.

      Я посвящаю «Историю одиночества» Веронике Уидон (в девичестве – Мор), с которой имел счастье быть связанным родственными узами – через мою жену. После богатой событиями военной службы, частью которой была работа в Блетчли-парке, Вероника вышла замуж и завела семью, но рано овдовела. На протяжении следующих почти шестидесяти лет ее жизнь (а последние годы она провела в горной деревушке на Майорке) была образцовым примером того, как нужно соблюдать баланс между собственной компанией и широким кругом родственников, друзей и сторонних интересов. Она была прекрасным читателем и, в свою очередь, автором четырех книг, первую из которых опубликовала в возрасте восьмидесяти пяти лет. Надеюсь, эта книга ей понравилась бы.

Шравардин, осень 2019 года

      1. Введение: Исследованное уединение

      «Циммерман об уединении»

      В 1791 году в Англии был опубликован первый за четыре с лишним века всесторонний анализ одиночества – «Уединение, исследованное с учетом его пагубного влияния на разум и сердце». Это был сокращенный перевод четырехтомного трактата «Об уединении» («Über die Einsamkeit»), который в 1784–1785 годах написал Иоганн Георг Циммерман, лечащий врач Георга III в Ганновере, а ранее – Фридриха Великого. Всеобщего признания книга не снискала. «Трехсотвосьмидесятистраничный опыт об одиночестве, – недовольно ворчал Gentleman’s Magazine, – требует едва ли не одиночного заключения для его прочтения»[2]. Но все же нашлось немало тех, кто был готов принять вызов и купил книгу. Это был мгновенный издательский успех, породивший появление новых изданий и переводов на протяжении 1790-х годов и ряд перепечаток в первой трети следующего столетия[3]. «Циммерман об уединении», широкодоступный в букинистических лавках, стал неотъемлемой частью литературного обихода модернизирующегося общества[4].

      Предмет исследования был по сути своей спорным. «Много есть мнений об одиночестве, – отмечала в своем отклике Critical Review. – Одни видят в нем источник всякого человеческого превосходства и благополучия, другие – грозу талантов и причину тревог; о тех же, кто переносит его с легкостью, говорят, что они выше или, наоборот, ниже общечеловеческой нормы»[5]. Ранние английские переводы книги Циммермана, в которых критика одиночества была во многом опущена, привели к распространенному заблуждению, будто книга эта – похвала уединению, и только[6]. Однако основательно аргументированный трактат Циммермана представлял собой гораздо более сложный документ. На протяжении всей книги автор обдумывал задачу по уравновешению «всех удобств и благ общества» со «всеми преимуществами уединения»[7]. Ни тот ни другой образ жизни не достаточен сам по себе и не защищен от разрушения своей противоположностью. «Стоит лишь внимательно рассмотреть пагубное действие уединения в монастыре или пустыне, – писал Циммерман, – и мы отпрянем в ужасе от этого прискорбного и противного зрелища; мы придем к полному убеждению, что пусть надлежащее состояние человека и не заключено в случайных и беспорядочных взаимодействиях с миром, но еще меньше исправляет он определенные его положением обязанности в случае варварского, упрямого отречения от общества»[8].

      Надлежащее

1

Отмечается 11 ноября в память о подписании Компьенского перемирия, с которым завершилась Первая мировая война. – Примеч. ред.

2

The Gentleman’s Magazine. 1791. Vol. LXI. № 2. P. 1215.

3

Rousseau G. S. Science, Culture and the Imagination: Enlightenment Configurations // The Cambridge History of Science / Ed. R. Porter. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. Vol. 4. P. 768.

4

MacPherson J. The Spirit of Solitude: Conventions and Continuities in Late Romance. New Haven: Yale University Press, 1982. P. 56.

5

Zimmerman on Solitude // The Critical Review. 1791. № 3. P. 14.

6

В основу первых английских изданий лег отредактированный перевод французского перевода, автор которого, Ж. Б. Мерсье, опустил восемь глав с критикой одиночества. Они были включены в полную версию 1798 года, которую мы здесь и используем. См.: Advertisement // Zimmerman J. Solitude Considered with Respect to its Dangerous Influence Upon the Mind and Heart. L.: C. Dilly, 1798; Wilkens F. H. Early Influence of German Literature in America (Reprint № 1, Americana Germanica, III, 2). L.: Macmillan, 1900. P. 49–50; Vila A. Solitary Identities: Perspectives on the «Contemplative» Life from 18th-Century Literature, Medicine, and Religion (France, Switzerland) – доклад, прочитанный 18 июля 2019 года на конгрессе Международного общества исследователей культуры XVIII века в Эдинбурге. Благодарю Энн Вила за консультацию по изданиям.

7

Zimmerman J. Solitude… P. 316.

8

Ibid. P. 88.