[НЕ]ВЕРНОСТЬ. Что делать, когда не знаешь, что делать. Наталья Краснова

чать все с чистого листа» и даже «шанс встретить настоящую любовь». Но как только я задаю вопрос: «Как вы относитесь к изменам?» – начинается эмоциональный апокалипсис. Это «дно днищенское», «измена – это удел слабаков» и даже «за измены надо кастрировать и стерилизовать». Это все реальные высказывания людей, с которыми я продолжаю (к своему ужасу) общаться.

      Как утверждают специалисты (в частности Волкова Н. А.), каждый четвертый случай в практике семейного консультирования связан с изменой. То есть 25 процентов проблем в семье связаны так или иначе с супружеской неверностью. Представляете, какая важная и значимая эта проблема – проблема неверности?

      Мы все осуждаем измены. Очень сильно осуждаем! Но продолжаем наслаждаться фильмами, в основе сюжетов которых лежит любовный треугольник: муж-жена-любовник или жена-муж-любовница. И переживаем за бедного молодого Джека, который встретил на «Титанике» помолвленную с другим мужчиной Роуз, и хотим, чтобы они были вместе, и плачем, когда они оказываются не вместе. А за официального жениха Роуз мы вообще не переживаем и мечтаем, чтобы он утонул со всей этой богадельней на верхней палубе. Ну что мы за лицемеры, господа! Как можно осуждать измену, но искренне хотеть счастливого будущего для двух прелюбодеев?

      К слову сказать, кинематограф и литература кишмя кишат адюльтерами. В книгах измена если и порицается, то романтизируется до невероятности. Если убрать все измены из художественной литературы, мы потеряем больше половины произведений. «Евгений Онегин» сократится до четверостишья. Роман «Анна Каренина» даже не начнется, потому что Анне незачем будет ехать в Москву к своему брату Стиве, потому что Стива ни разу не изменит своей жене; Анна останется в Питере с мужем, проживет с ним до самой смерти, а Вронский от нефиг делать уедет в Сербию. Пьеса «Отелло» вообще закончится спокойным диалогом:

      – Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

      – Я атеистка, милый.

      – Тогда спокойной ночи, любимая.

      Измена. Это единственный грех, которому в Библии посвящены две заповеди: согласно одной нельзя предаваться измене, а вторая запрещает даже «возжелать жену ближнего своего». Можно ли желать жену того, кто подальше, – неизвестно. Но полагаю, что тоже нет. Нам как бы на всякий случай повторили дважды, что изменять нельзя. Даже про убийство сказано только один раз: «Убивать людей нельзя, понятно?» И всем людям сразу стало понятно. Видимо, с изменами все было не так просто. Наверное, когда Моисей зачитал все заповеди, люди начали задавать вопросы. Мол, а если ментально изменять, то это можно или лучше поостеречься? Или по Интернету, по Интернету можно изменять? Вероятно, Моисей даже нахмурился и напомнил, что Интернета еще не изобрели. Потому что если бы Интернет был, то все заповеди бы он скинул через «Вотсап» или «Вайбер». А так – слушайте и запоминайте: изменять нельзя! И люди согласились не нарушать заповеди. И после этого нарушали.

      Измена не всегда была «плохой». Например, в определенные времена измена стала наделяться романтическими чувствами. Например, историк Стефани Кунц замечает, что, когда брак был преимущественно экономическим союзом, только измена порой и давала шанс на любовь. В те времена измена была синонимом любви. «В большинстве обществ существовала идея романтической любви, этой комбинации сексуальной страсти, влюбленности и романтизации партнера, – пишет она. – Однако очень часто все это считалось неприемлемым в браке. Поскольку он был политическим, экономическим и стратегическим союзом, многие полагали, что истинная, незапятнанная любовь может существовать только вне брака». Измена была синонимом любви, но даже тогда она осуждалась.

      Интересно, но женская измена всегда осуждалась больше и яростнее, чем мужская. Дело в том, что во времена отсутствия ДНК-тестов женщины не должны были изменять, поскольку на их честности основывалась чистота рода и права наследования. Ни один адекватный помещик не хотел, чтобы его родовое гнездо со всеми угодьями, скотом и крестьянами перешло по наследству непонятному рыжему старшему сыну, который внешне больше похож на крепостного Кузю, чем на него самого. Поэтому женская измена порицалась. А мужская, наоборот, прощалась и даже поощрялась: «Каков молодец, и жену обрюхатил, и всех девок крепостных! Не барин, а мечта!»

      В начале XIX века в брак наконец-то стали вступать не для того, чтобы хоть как-то выжить, а руководствуясь своими чувствами. Иными словами, наконец-то за любовью не нужно было ходить на сторону, достаточно найти «своего любимого» или «свою ненаглядную» и жить в счастливом браке. Но хитровыдуманные люди продолжали изменять. Причем мужчины изменяли чаще и увереннее, чем женщины. Потому что мужские измены не порицались. Женщина, узнавшая об измене мужа, тихонько плакала и говорила: «Все мужчины такие, измена заложена в них природой». Разводиться было не принято, потому что ведь они клятву давали, что будут вместе, пока смерть не разлучит их. Благо, длительность жизни в те времена была не такой большой, поэтому женщина плакала и радовалась, что скоро все это закончится. А если она подмешает мужу в кашу мышьяк, то все закончится еще быстрее. Поэтому в те времена обманутые женщины в основном плакали и варили кашу.

      Я попыталась найти статистику, как обстоят дела