Примкнуть штыки!. Сергей Михеенков

ого звания тем, кто остался в живых.

      Глава первая

      Приказ № 257

      Рота курсантов пехотно-пулемётного училища, усиленная сводным дивизионом артиллерийского училища, вечером 5 октября 1941 года на грузовиках, спешно собранных по всему Подольску, срочно перебрасывалась на запад от Москвы. Курсантов подняли по тревоге, отменив воскресные увольнения и встречи с родными. В пехотном училище подняли шестую роту. В полном составе, вместе с офицерами и преподавателями. А в артиллерийском из добровольцев и наиболее опытных офицеров сформировали сводный усиленный дивизион. Всё это невеликое воинство, вооружённое винтовками, несколькими пулемётами, а также 45-мм и 76-мм орудиями, и составило передовой отряд подольских училищ. В событиях, которые впоследствии войдут в историю Второй мировой войны под названием «Битва за Москву», передовому отряду отводилась особая роль: эти двести пятьдесят человек становились боевым охранением курсантских батальонов, которые через день-два тоже будут выдвинуты вперёд, в окопы Можайской линии обороны.

      Колонну возглавляла неуклюжая бронемашина, оснащённая пулемётом. В броневике рядом с водителем сидел старший лейтенант Мамчич, командир шестой роты, назначенный командиром передового отряда. Никто пока не знал, что же произошло в полутораста километрах от Москвы, в районе Юхнова и Мосальска. Точных разведданных не было. Вернее, точным данным разведки в штабах попросту отказывались верить, потому что они были катастрофически неправдоподобными и означали буквально следующее: немцы прорвали линию обороны Центрального и Резервного фронтов и форсированным маршем движутся к Москве, уже не встречая на своём пути никаких войск, способных остановить их, а это значит, что через сутки-другие авангарды моторизованных колонн фон Бока ворвутся в столицу.

      Не знал, что там, впереди, ждёт его роту и его самого, и старший лейтенант Мамчич. Кто-то из офицеров сказал ему перед отправкой: «Говорят, фронт прорван на всю глубину. Наши бегут. Похоже, боеспособных войск там уже нет. Так что вас, Леонтий Акимович, направляют…»

      То, куда их направляют, Мамчич знал. Во всяком случае – географически. Сочувствующего тона услышать бы не хотел. И потому сейчас ему неприятно было вспоминать и тот разговор, и того сослуживца.

      Но теперь он точно знал свою задачу и то, что его шестая рота выполнит её или умрёт. Потому что он знал, ради чего роту бросают в пекло: не сегодня-завтра сводный полк двух училищ, пехотно-пулемётного и артиллерийского, три тысячи курсантов и преподавателей, займёт позиции Малоярославецкого укрепрайона, примыкавшего к Можайскому УРу. А пока левый фланг линии заранее подготовленных укреплений был пуст. Никаких войск действительно там не было.

      Не оказалось в это время никаких войск и в самой Москве. Так что Ставке направить на последний рубеж обороны главного города страны было в буквальном смысле некого. Кроме них, курсантов двух училищ, к счастью, расположенных на пути немецких колонн.

      Но и этого старший лейтенант Мамчич не знал, хотя все офицеры осторожно, когда не было посторонних ушей, поговаривали именно о том, что Москву, если фронты рухнут, как это уже бывало, защищать будет некому. Кроме них.

      И вот подняли их, курсантов и преподавателей… Значит, произошло то, чего опасались больше всего.

      Не знал старший лейтенант и надёжности артиллеристов. Только однажды удалось посмотреть, как они стреляют. Это было на полигоне. Артиллеристы стреляли по макетам танков. Стреляли хорошо, точно. Но там будут настоящие танки, которые тоже стреляют снарядами. Говорят, у немцев в танках очень точные прицелы. Кого, каких стрелков придали его роте сейчас, он не знал.

      Старший лейтенант знал только свою шестую роту. Надёжность командиров взводов, сержантов и курсантов.

      «Хорошо, что загрузили много гранат», – подумал он с некоторым удовлетворением. Но чёрт бы их подрал, нигде не смогли найти для их роты хотя бы старенькую, хотя какую-нибудь списанную походную кухню. Артиллеристы тоже прибыли без котла, с сухпайком. И вдруг старшего лейтенанта стеганула запоздалая догадка: если не дали кухню, значит, это их выдвижение вперёд попросту обречено и в выполнение ими приказа остановить немцев на шоссе не верят даже те, кто отдавал этот приказ. Вот и пожалели походную кухню, чтобы не пропала зря… Перед глазами старшего лейтенанта всплыло непроницаемое лицо майора Романова. Сколько им предстоит держаться там, на шоссе? Сутки? Половину суток? Что ж, на такой срок сухого пайка хватит.

      И, подумав об этом, командир передового отряда понял и другое: этими своими мыслями, этими догадками и предположениями, насколько бы реальными они не были, делиться ни с кем он не должен ни в коем случае.

      В полночь голова колонны втянулась в Малоярославец и остановилась. Старший лейтенант Мамчич выскочил из бронемашины и, разбрасывая длинные полы офицерской шинели и поблёскивая высокими голенищами тщательно начищенных сапог, побежал вдоль вереницы грузовиков. Водители некоторых машин были гражданскими, но порядок движения в колонне они знали и сразу же подчинились общей дисциплине. И теперь, пробегая мимо машин, старший лейтенант с удовлетворением отметил,