Бросок Аспида. Алекс Шафф

тцом.

      А он вел джип, всматриваясь в опускающиеся сумерки. Как всегда сосредоточенный, серьезный. Не глядя протянул руку, поправил сбившийся капюшон куртки дочки.

      Тормоза нехотя заскрипели, подчиняясь воле водителя и останавливая автомобиль.

      Анюта открыла глаза.

      – Что такое? Что-то с машиной?

      Свет фар выхватил из темноты живой комочек, притаившийся у обочины.

      – Смотри-ка, Ань! Он опять тут! – Отец с улыбкой хлопнул себя по колену.

      Ее всегда удивляло его острое зрение. Увидеть в вечерних сумерках маленького зверька не всякому дано. А он заметил.

      Ёжик.

      Быстро выбравшись из джипа, отец осторожно приблизился к лесному жителю, что-то ему говоря. Аня толком не слышала, но догадывалась, что этот обычно суровый и даже грубый военный подбирал сейчас те самые слова, добрые и одновременно успокаивающие, которыми когда-то в детстве уговаривал ее съесть лишнюю ложку каши или заплести непослушные волосы в косички.

      Ёжик замер, увидев рядом человека. Казалось, еще секунда, и он скроется в лесной чаще или свернется в защитный клубок с торчащими во все стороны иголками.

      Но он не убежал. Как загипнотизированный, потянулся носом к протянутым ладоням, обнюхивая их. И позволил взять себя на руки.

      С видом победителя отец развернулся к машине, показывая дочке колючую находку. Та улыбнулась в ответ, кивая.

      Спустя минуту перенесенный через дорогу и отпущенный в траву ёжик на мгновение замер, глядя на внезапно возникшего помощника, и бодро побежал в темноту, быстро перебирая лапками.

      Отец, смеясь, сел на водительское место, захлопнул дверь. Автомобиль тронулся, и они продолжили путь.

      Анюта захлопала в ладоши.

      – Пап, ведь ему, может, и не надо было на другую сторону. Откуда ты знаешь?

      – Мы старые знакомые. Не первый раз уже переношу. Ёж ждал меня.

      – Ждал? Да ладно! Не может быть такого. – Она тихо рассмеялась – Это же просто ёжик, просто дикий зверек. Думаешь, он тебя помнит?

      – Анют, я не знаю, но надеюсь, что помнит. Ты же видела – он даже не испугался, не свернулся. Значит, мы подружились.

      Аня тихонько хихикнула, прикрыв ладонью рот.

      – Конечно, подружились. Кто же еще захочет терять время и останавливаться, чтобы перенести ёжика через дорогу? Только лучший друг.

      Отец покосился на нее с улыбкой.

      – А как же по-другому? В этом и есть смысл дружбы – оказаться в нужное время в нужном месте. Чтобы помочь другу.

      В машине на несколько минут стало тихо, каждый задумался о чем-то своем, а дорога все бежала под колесами, отмеряя километры пролетающими мимо указателями.

      – Теперь понятно, куда и почему ты так часто уезжаешь. В нужные места помогать друзьям. Я знаю, их у тебя много.

      – Друзей много не бывает.

      – А врагов?

      Вздохнув, отец произнес:

      – Анют, врагов считать – неблагодарное дело. Важно быть уверенным в том, что делаешь. И верить в то, что делаешь все правильно.

      И снова тишина.

      – А в Зоне у тебя кого больше – врагов или друзей?

      Лицо отца вдруг помрачнело, а костяшки пальцев, крепко сжавших руль, побелели.

      – В Зоне нет друзей. И не может быть. Есть только временные союзники. – Помолчал, потом добавил уже другим голосом, в который вернулись теплые нотки: – Поспи, Анют. Еще часа два ехать. Я тебя разбужу.

      Аня закрыла глаза, но сон уже не возвращался. Что-то было не так. Не первый раз она провожала отца в очередную командировку, вот только сейчас какое-то тревожное чувство не покидало ее.

      Тогда она не понимала причин своего беспокойства.

      И лишь спустя несколько месяцев, когда ей сообщили плохие новости, Анна восстановила в памяти во всех подробностях этот вечер, дорогу, ёжика… И позже вспоминала еще не раз.

      Последний вечер с отцом, которого Зона все-таки забрала…

* * *

      «Никогда не говори “никогда”», – повторяла она про себя, лежа на полке плацкартного вагона, пока колеса поезда отстукивали километр за километром.

      Вот уж точно говорят люди. И именно сейчас тот самый момент, когда Анна в очередной раз убеждалась в справедливости этой фразы-формулы.

      Она возвращалась в Зону.

      Через целую вечность. Спустя 20 лет с того дня, когда дала обещание себе и своим близким: «Да никогда!»

      «Никогда не говори “никогда”», – думала она чуть позже, сидя в рыжем пузатом автобусе, который от старости, казалось, вот-вот не только потеряет колеса, но и просто развалится на очередном ухабе.

      «Автобусом к Зоне» звучало как минимум смешно. Увидев такую табличку на лобовом стекле старенького «пазика», стоящего посреди площади железнодорожного вокзала, она даже попыталась себя ущипнуть.

      «Да уж. Все для туриста», – подумала она, сидя на заднем сиденье