Долина Граумарк. Темные времена. Штефан Руссбюльт

ченная над входом в храм Цефеи в Дуболистье

      1

      Четыре судьбы

В день летнего солнцестояния где-то в Сером порубежье

      Мило Черникс сидел в листве древнего ясеня на головокружительной высоте на ветке, которая, по его глубочайшему убеждению, была способна выдержать его вес. Одной рукой он держался за тонкую голую ветку, а другой пытался раздвинуть листву, чтобы сунуть туда нос и посмотреть, что происходит внизу. Густая крона дерева позволяла увидеть кусочек мира, чему полурослик был несказанно рад. Время от времени в пятидесяти футах под ним, в этой зелени мелькала маленькая яркая точка – его брат Бонне.

      – Помни, полуросликам неведом страх! – кричал Бонне, задирая голову.

      – Полурослики также не прыгают с деревьев на самодельных крыльях, как у летучей мыши, чтобы проверить свои летательные способности. По крайней мере, те, кто в своем уме, – пробормотал себе под нос Мило, пытаясь разглядеть повозку с сеном, которую они поставили неподалеку от ясеня.

      – На всякий случай, если вдруг выяснится, что полурослики не могут летать, – пояснил брат, когда они вытаскивали повозку из сарая бургомистра.

      Точь-в-точь над Мило, в ветвях, насвистывая веселую песенку, сидел листосвист. Он живо крутил головой из стороны в сторону, наблюдая за полуросликом. Судя по всему, он прервал поиски жуков и личинок, чтобы посмотреть, что собирается делать его огромный соперник. Одетый в коричневые штаны и зеленую курточку Мило примерил цвета оперенья небольшой певчей птички. Оставалось выяснить, достоин ли он называться птицей.

      – Хочешь узнать, как бы поступил в данной ситуации мейстер Отман? – крикнул Бонне.

      «Слез бы с дерева и устроил тебе отличную взбучку за такую идею», – с ужасом осознал Мило.

      Подшучивание над старым магом стало для Бонне новой забавой, и Мило вынужден был признать, что остроты брата немного развлекают его. Вот только сейчас был неподходящий момент для подобных шуток. С другой стороны – если это станет последним испытанием мужества, не помешает встретить его с улыбкой на устах.

      – Понятия не имею, говори уже! – прокричал он, наклоняясь вниз.

      – Мейстер Отман никогда не падает, в худшем случае он парит, а в этот момент его неизмеримая сила притягивает к нему весь мир.

      Мило поражало то, насколько брата приводили в восторг его же собственные шуточки. Но именно это веселое настроение, наконец, заставило его раскинуть руки в стороны, из-за чего тонкая козья шкура, привязанная к запястьям и подмышкам, а затем уходившая вниз, к бедрам, образуя треугольник – чтобы было хоть немного похоже на крыло – натянулась, и спрыгнул с ветки. Мило камнем рухнул вниз, прямо в стоявшую под ним повозку с сеном.

* * *

      Ода, Нельф и Тисло Котлогорды зашли уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Трое полуросликов прокрались мимо всех стражей, отряда гномов, который внезапно выскочил из подъемника, и мимо квартиры штоленмейстера. В такой близости от цели полурослики не сдаются – особенно когда до предмета их устремлений всего один шаг. До богатства, которое пообещал им Нельф, было уже рукой подать. Сладкая, беззаботная жизнь прям подавала им знаки – по крайней мере, пока что в образе гномской резьбы по камню в форме двери.

      – Ты уверен, что за ней они хранят драгоценные камни, найденные в штольне? – несмело поинтересовался Тисло.

      – За этой дверью находится либо это, либо все запасы пива страны. Как ты думаешь, почему она выглядит именно так, как выглядит? Три тонны цельного камня и по меньшей мере год работы самого мейстера гномов! За такой дверью не может быть вход в отхожее место.

      – Как знать, – глубокомысленно заметила Ода и на всякий случай зажала нос, – как знать.

      Слова сестры не посеяли в душе Нельфа ни капельки сомнений, он продолжал изучать дверь. Тисло подсвечивал ему факелом. Дюйм за дюймом ощупывал он все возможные выступы и углубления. На казавшейся почти идеально ровной и отполированной с этой стороны поверхности виднелось несколько вытесанных на ней гномских рун, а также выпуклое изображение широкого меча.

      – Судя по виду, эту проклятую штуковину вытесали из одного огромного камня, – простонал Нельф. – Но это же невозможно. Должны же они как-то открывать эту дверь.

      Внезапно пальцы Нельфа замерли на полукруглом шарообразном выступе на правом конце крестовины меча, красовавшегося на двери.

      – Это место шершавее, чем все остальное, – провозгласил он.

      – Может быть, мейстеру осточертело постоянно ваять одни только двери в нужники, и он стал халтурить, – хмыкнул Тисло.

      – А я думаю, что это тайный механизм, для которого ты слишком туп, – съязвил Нельф.

      Когда он начал поворачивать маленький полукруг, послышался едва различимый треск. Нельф провел рукой к другой стороне крестовины.

      – Здесь тоже, – победно провозгласил он.

      Повернув и вторую половинку шара, он приставил ухо к двери. Когда ничего не произошло, он пожал плечами и отступил на шаг.

      – Чего-то