Влюбиться в жертву. Татьяна Алюшина

тр девяносто, даже, наверное, выше; широкие плечи, сильные крупные руки, под белой дорогой футболкой и легким льняным костюмом угадывались тренированные мышцы. Довершали образ коротко стриженные темные волосы, слегка искривленный, видимо перебитый когда-то давно, нос и очень внимательные голубые глаза.

      «Терминатор!» – как-то отстраненно-безразлично подумала Тина.

      – Здравствуйте! – поздоровался мужчина.

      «И голос точно как у Терминатора!»

      От этого низкого, какого-то насыщенного тембра голоса у нее даже пробежал холодок по позвоночнику, как бывает, когда попадаешь в резонанс с музыкальным ладом.

      Она не ответила, стояла и рассматривала его.

      – Игнатова Валентина Игоревна? – спросил мужик.

      – Бить будете или удостоверение предъявите? – спокойно поинтересовалась Тина.

      – А что, есть за что бить? – усмехнулся он.

      – Да кому сейчас повод нужен? – пожала плечами она.

      – Тоже верно! – все еще усмехаясь, согласился дядька и представился: – Беркутов Артем Константинович, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры.

      Затем достал из борсетки, висящей на запястье, удостоверение, развернул и показал ей.

      Тина равнодушно рассмотрела удостоверение.

      – У меня к вам есть несколько вопросов, – пояснил следователь.

      – Проходите, – пригласила она и отошла в сторону, пропуская его в квартиру.

      Артем Константинович вошел, кинул быстрый взгляд на пепельницу и кружку, стоявшие на полу, и вопросительно указал жестом на свою обувь.

      – Нет, нет, не снимайте, – испугалась такой возможности Тина, живо представив, как он станет это делать, и пригласила: – Идемте на кухню.

      Они прошли в кухню, и Тина указала ему на «гостевое» место – удобный плетеный стул за столом, напротив окна.

      Артем быстрым профессиональным взглядом оценил обстановку.

      Кухня оказалась большая – метров пятнадцать, очень стильная и… удивительно уютная. Становилось понятно, что, невзирая на дорогую мебель и современную встроенную технику, кухню делали под себя, не обращая внимания на модные тенденции. Пол паркетный, светлого дерева, кухонный гарнитур, тоже светлого дерева, – не огромный и громоздкий, как часто бывает, а легкий, занимающий не так много места. Круглый обеденный стол, плетеные стулья, цветы в горшках на столешнице и подоконнике, занавески в тон. Много керамики: тарелки, чашки, какие-то миски, вазы, расставленные по полкам, явно не только для красоты.

      Все это создавало ощущение уюта, спокойствия, домашности, что ли, и как-то очень созвучно оказалось Артему.

      У него испортилось настроение. Вот в момент!

      – Будете кофе, Артем Константинович? – гостеприимно предложила хозяйка.

      – С удовольствием! – ответил он, стараясь изгнать из себя досаду.

      Пользуясь тем, что она хлопочет у плиты, заваривая кофе, он внимательно и неспешно рассмотрел Игнатову.

      Чуть выше среднего роста, где-то метр семьдесят, стройная – не жердь худосочная, вполне себе в теле, но ничего лишнего. Темные волосы, короткая стильная стрижка с длинными тонкими прядками возле маленьких ушек, такие же прядки сзади на шее. Красивые длинные ноги и удивительно маленькие ступни для такого роста. Тонкие запястья, узкие ладошки, длинные тонкие пальцы. Никакого яркого маникюра и короткие, красивой формы ногти. Высокая полная грудь, очень светлая, матового оттенка, кожа. На хозяйке квартиры были короткие кремовые бриджи и белый, доходящий до бедер, хлопчатобумажный легкий свитерок с глубоким вырезом на груди.

      Все это, увиденное им в пару мгновений, вызвало у Артема прилив еще большей досады и какого-то разочарования.

      Она поставила на стол две чашки с кофе, не маленькие гламурненькие «пиньдюрки», которые он терпеть не мог, а нормальные большие керамические кружки, полные крепкого ароматного напитка, запах которого вызвал мгновенный спазм в желудке, напомнив о том, что за целый день Артему так и не случилось нормально поесть.

      – Молоко, сахар?

      – Да, – коротко ответил Артем, стараясь уравновесить свое непонятное настроение.

      Она добавила в его и свою кружку молока, поставила на стол сахарницу, плетенку с печеньем и чистую пепельницу, села напротив, отхлебнула кофе и закурила.

      – Слушаю вас, Артем Константинович.

      – Валентина Игоревна… – начал он, но она его перебила:

      – Можно просто Тина.

      Ну да! Конечно, Тина! А как же! Никакие Валя, Валюша ей не подходят. Экзотическая Тина – имя, вызывающее у тертого следака легкий, чисто мужской спазм внутри, – ей очень шло. В ней не было ничего вычурного, нарочитого, рисовки и позерства. Никаких украшений, только тоненькая цепочка с крестиком, спускающаяся в ложбинку груди, и полное отсутствие косметики на лице.

      Выразительные светло-карие, даже