Лекарство от иллюзий. Елена Усачева

закидонам – молчаливости, чтению энциклопедий под партой, хроническим пятеркам, – к тому, что его всегда и везде ставили в пример. К его «наладоннику», с которым он не расставался даже в столовой. К его странному увлечению Цоем.

      – Ничего себе подарочки! – присвистнул болтун и шутник Андрюха Васильев, когда к середине дня стало известно, что Генка у них больше не появится. – А почему сейчас-то? Не могли до Нового года подождать?

      – Тебя, Васильев, забыли спросить, – оторвалась от заполнения журнала химичка Людмила Ивановна.

      – И спросили бы! – с вызовом произнес Анд-рюха.

      – И его не спросили, и тебя, – хмыкнул красавец Павел Быковский, отправляя сделанный самолетик в полет по классу. – Это у нас теперь такое демократией называется. Добровольцы по вызову!

      – Ой, ой, много вы понимаете, – покачала головой Людмила Ивановна. – Не вашего это ума дело.

      – Хоть бы нам кого-нибудь на развод дали… – Андрюха подпустил в голос слезу. – Атожмы загнемся без свежей крови! – Ион стал медленно подходить к столу химички с протянутой рукой.

      – Шут гороховый, – вздохнула учительница, закрывая журнал. – Будет, будет вам новенькая. Навеселитесь еще.

      – Фиг с ней, с новенькой, – Васильев запрыгнул на парту. – Ябыне отказался посмотреть на нашего гения в новых обстоятельствах. Кто со мной?

      Вызвался проведать Генку весь класс, но до кабинета географии, где сидели старшеклассники, дошли лишь четверо.

      – Эй, – Васильев ломился в кабинет, но его выкидывали обратно в коридор. – Сидорова позовите! Ничего себе система! – хихикнул он. – Они его там небось уже на запчасти разобрали и продали вражеской разведке.

      – Болтун, – недовольно поджала губы Рязан-кина. Андрюха пропустил это замечание мимо ушей, хотя в любом другом случае непременно ответил бы. Но с Ксюшей у них завязывалось что– то вроде романа. Об этом в классе пока особенно не говорили. Активно обсуждался недавний скандал с Галкиным, и всем было не до Васильева с Ря-занкиной.

      – Ну, что они там? Умерли, что ли? – не выдержал Быковский, но тут дверь сама распахнулась.

      Одного взгляда на Сидорова было достаточно, чтобы понять, что дружеского вливания в новый коллектив не произошло.

      Выглядел Генка плохо – бледный, хмурый, стоял согнувшись, смотрел в пол. Таким своего отличника девятиклассники раньше не видели.

      – Ну, как дела? – растеряно спросил Павел, не зная, что стоит говорить в подобных ситуациях.

      – Да ничего, – протянул Генка, пряча руки в карманы. «Наладонника» у него не было. Без своего верного друга Генка казался маленьким и беспомощным. В его неопределенном «ничего» слышалась тоска.

      – Как они тебя сюда засунули? – еле слышно спросила Ксюша.

      – Молча, – ответил за отличника Васильев. Прислонившись к косяку двери, он наблюдал за десятиклассниками. – Как будто они тебя когда-нибудь о чем-нибудь будут спрашивать! – Он довольно хмыкнул, кого-то высмотрев. – А смотри, здесь народ ничего. Вон та девчонка – симпатичная!

      При этих его словах Сидоров еще больше нахмурился.

      – А почему ты без своего Цоя сидишь? – Быковский, единственный во всем классе, занимался музыкой, он один понимал Генкино увлечение группой «Кино». – Послушал бы, отвлекся. Что киснешь-то? Хочешь, я тебе что-нибудь найду? – Он потянул из-за воротника заправленные туда наушники.

      Генка не ответил, только глубже засунул руки в карманы.

      – Слушайте, ну разве так можно? – не выдержала Рязанкина. – Против воли переводить в другой класс? Давайте поговорим с директрисой, пусть она вернет Генку обратно.

      – Поговорила одна такая! – воскликнул Ва-сильев. – Аеезаушко да на мороз, чтобы проветрилась.

      – Разбили, да? – Маканина стояла дальше всех, наверное, никто и не заметил, что она осталась, поэтому вопрос ее прозвучал неожиданно.

      Сидоров густо покраснел и глубоко задышал, сдерживая слезы.

      – Я знаю, что надо делать! – Маканина резко повернулась и побежала к лестнице.

      Ее проводили взглядами, но с места не сдвинулись.

      – Атас! – вдруг шарахнулся со своего наблюдательного пункта Васильев.

      – Ну, так и будете здесь стоять?

      На пороге класса возник здоровенный детина. Одной рукой он опирался о косяк, а другой многозначительно сжимал и разжимал кулак как раз на уровне лиц девятиклассников.

      – Шли бы вы, дети, на свой этаж, – мрачно посоветовал парень. – И ты, малой, играть ходи к себе в песочницу. – Он как-то нехорошо посмотрел на Генку. – Не води к нам свои ясли.

      Первым ушел Павел. За ним побежала Ксюша. Васильев упрямо стоял около двери, делая вид, что слова старшеклассника к нему не относятся.

      – Ну, а тебе отдельное приглашение нужно? Катись отсюда! – гаркнул детина и захлопнул перед опешившим Васильевым дверь.

      – Это кто? – Андрюха проявлял чудеса упрямства.

      – Алекс, – вздохнул Генка. – Просто