Ты убит, Стас Шутов. Эли Фрей

ь, что он исчезнет. Отец внешне казался невозмутимым: нудил, что Стасу эта школа пойдет на пользу, поможет поумнеть и стать человеком, все для его же блага. Но Стас пропускал его пустые, ничего не значащие слова мимо ушей. Стас был напуган. Он совсем запутался. Все вокруг видели в нем чудовище, но сам он в тот момент ощущал себя жертвой. Ему так нужна была поддержка; он так хотел, чтобы его защитили от него самого! Но вместо этого его решили запереть один на один с главным врагом ― с самим собой.

      Автобус начал замедлять ход: похоже, он прибыл в пункт назначения. Впереди замаячил высокий бетонный забор, по верху которого тянулись пики. Увидев его, Стас еще острее испытал страх. По новой всколыхнулась и обида: все вокруг ему врали. «Это почти что детский лагерь, Стас. Замечательное учебно-воспитательное заведение, которое поможет тебе разобраться в себе. Здесь ты отдохнешь и приведешь себя в форму». Конечно, он не верил, но в глубине души хотел, чтобы так и оказалось. Пики окончательно убедили его в обратном: это место ― тюрьма, где он проведет ближайшие два года.

      Новичков ― человек пятнадцать ― высадили у главных ворот школы и провели через пропускной пункт. На просторной территории буквой «Г» расположились два убогих корпуса: один ― похожий на узкий скворечник, вытянутый вверх на пять этажей, второй ― низкий и длинный. Еще по территории были разбросаны хозпостройки, нашлась даже маленькая деревянная часовня. Был и стадион, и спортивная площадка, и две криво сколоченных беседки, в которых в хорошую погоду ученики, наверное, встречались с родными. Корпуса окружала узкая полоса разбитого асфальта, вдоль которой на чахлом газоне росли поникшие цветы, блеклые кустарники и деревья.

      Стаса и остальных повели к «скворечнику», который оказался жилым корпусом. У крыльца группа ребят в одинаковых рабочих комбинезонах синего цвета белила деревья. Отвлекшись, один из парней окликнул второго, второй – третьего, и так пока все не прервали свое занятие и не уставились на новичков.

      – Хей! Свежие булочки! ― осклабившись, крикнул крупный смуглый парень с бычьей шеей.

      – Налетай. Горяченькие, с пылу с жару! ― подхватил кто-то еще.

      – Чур, мне вон ту, самую аппетитную! ― Первый парень не отрывал от Стаса маленьких, хитрых, как у хорька, глаз. ― Начальник, эй, начальник! Слышь? Вы эту Барби не режьте, она мне с золотыми кудряшками нравится.

      Раздался взрыв грубого смеха.

      – Все вернулись к работе! ― рявкнул воспитатель-провожатый. Смех сразу стих, парни занялись делом. Новеньких повели дальше.

      Это место не было колонией, скорее школой-интернатом строгого режима. Воспитанников помещали сюда в среднем на два года, плюс-минус пара месяцев, чтобы освобождение пришлось на лето, и эти два года шли в зачет среднему образованию. Всех здесь распределяли по классам и селили по комнатам по возрастам. В каждой комнате жилого корпуса было по четыре двухъярусных койки. Новых ребят подселяли к ровесникам по двое-трое, на свободные места. Стасу досталась комната 18. Здесь пустовала верхняя койка у двери ― узкая, заправленная старым верблюжьим одеялом.

      Повседневную одежду все привезли из дома, но в гардеробе каждого ждали два комплекта казенной формы: рабочая, представляющая собой тот самый синий комбинезон, и учебная ― рубашка, брюки, пиджак и галстук. Всем также выдавали значки с флагом России ― их полагалось крепить к пиджаку. Форма висела на вешалках на крючках, прикрепленных к стене рядом с койками. Крючки Стаса пока пустовали. У остальных на месте висела только учебная форма. Стас кинул сумку под кровать и направился в уборную. Помыл руки в раковине, представляющей собой длинный, во всю стену, металлический желоб с шестью кранами.

      На то, чтобы привести себя в порядок, новичкам дали пять минут, а затем воспитатель повел их в душевую, выложенную дешевой бледно-голубой плиткой. Кабинки были открытые, из ржавой трубы, тянущейся с потолка, торчал никак не регулируемый душ. После душа в раздевалке организовали парикмахерскую: всех новых учеников обрили машинкой. Посмотрев в зеркало, Стас не узнал себя. Он как будто повзрослел, его взгляд стал задумчивым и тусклым. Проведя рукой по голове, он ощутил под пальцами жесткий колючий ежик. А ведь раньше волосы были очень мягкими. Расстаться с ними оказалось грустно, Стас любил свои небрежные светлые локоны. Наконец, всем выдали ножницы. Ногти велели обстричь под корень, как можно короче, ― наверное, чтобы предотвратить травмы в драках. Стас не сомневался: они часто здесь случаются.

      Когда и с этим было покончено, новички получили форму и учебные принадлежности, ознакомились с распорядком, правилами и инструкцией по безопасности. Режим в школе был строгий, расписан по минутам. Семь утра ― подъем, десять минут на гигиенические процедуры. Затем ― построение, перекличка. Семь пятнадцать ― зарядка. После все переодевались в школьную форму, собирались вместе и пели гимн. В восемь ― завтрак, восемь сорок пять ― начало занятий, которые проходили как раз во втором, длинном корпусе. В час – обед, с двух до пяти ― перевоспитание: либо трудочасы, либо просмотр лекций и фильмов, – эти методы чередовались через день. В трудочасы входила любая помощь по обустройству школьного быта: починка, покраска, уборка, помощь на кухне, уход