Чужая вина. Нина Князькова

ходьбы по благоустроенным деревянным мосткам.

      Кап-кап-кап! Местные это озеро так и называют: Плачущее. А мне здесь легче. Главное глубоко дышать и учиться каждое утро жить со своим вечным чувством вины перед самыми важными для меня людьми. Вера, моя старшая дочь… Моя боль и моя отрада. Из-за меня в шестнадцать лет ей пришлось стать взрослой и взять на себя ответственность за семью. Она пожертвовала беспечной юностью, образованием и даже личной жизнью ради нас всех. И как же я рада, что все наладилось. Она замужем за самым страшным мужчиной, которого я когда-либо видела, но он любит ее. Она счастлива и в безопасности, а так же занимается любимым делом. И иногда навещает нас с Фимкой…

      Ефим, еще одна моя боль. И мое счастье. Я рада, что он у меня появился. На самом деле он – идеальный ребенок. Послушный, трудолюбивый, любознательный. Но и перед ним у меня вины не меньше. Если бы Вера не привезла нас сюда, я бы никогда не поверила, что он сможет когда-нибудь быть полностью здоровым. Только Вера верила в это, когда у меня самой руки опустились. Только благодаря ей сейчас и Вероника в безопасности.

      Вероника, мое самое страшное деяние в жизни. Я до сих пор не понимаю, как смогла оставить своего десятилетнего ребенка с почти чужими людьми и рядом с ее отцом-садистом. Это было неправильно, но по-другому нам всем было бы не выжить. В первую очередь Вере. Получается, что одного ребенка я променяла на другого. И что с этим делать дальше, я не знаю. Знаю лишь то, что Вероника меня точно никогда не простит за это. И я сама себя не прощу. И с этим мне предстоит жить, потому что Ефим все еще зависит от меня. Да еще и Ярослав, отец Родиона, на время лечения в санатории решил пожить с нами. Я не против, вместе веселее. И по вечерам есть с кем поговорить.

      Снова вдох-выдох. Надо жить. Надо использовать тот шанс, который мне дала Вера. Нужно учиться справлять со своей виной и думать о том, что у меня есть сейчас. Фимке нужна забота, детям, привозимым в Май, нужен врач, новым медработникам нужно объяснение чуда, которое здесь происходит. И это все только в моей компетенции.

      Спиной чувствую взгляд. Привычный уже. Антон. Еще одно недоразумение на мою голову. И вновь не подойдет, просто будет смотреть издалека. Вера говорит, что я должна лояльно к нему отнестись, что у них просто инстинкты такие, а я не могу. Это ненормально, когда такой молодой парень смотрит на меня таким плотоядным взглядом. И ведь не пытается ничего сделать, просто смотрит. И по утрам приносит выпечку… Каждое утро. И иногда по вечерам из окна дома я вижу, как он просто сидит на крыльце. Очень странный парень.

      Вдох-выдох, и я уже понимаю, что расслабиться по-хорошему у меня уже не получится. Дав себе мысленный подзатыльник за ментальное тунеядство, я выбралась из воды и резко развернулась. Никого. Снова прячется. Ну и пес с ним. Мне через час нужно быть на работе, а это значит, что пора домой. Фимка, наверняка, уже проснулся.

      Деревянный настил, ведущий к дому, сегодня был совсем холодным. Алиса говорила мне, что теплое здесь только озеро, которое даже в самое холодное время не замерзает. Я быстро поднялась по ступенькам, прошла мимо небольшого сада, расположившегося на участке, и вошла в калитку.

      – Твой приходил, – Ярослав Сергеевич встретил меня на кухне, попивая свой любимый травяной чай. Кофе для его сердца полезным не было. – В этот раз кексы с изюмом. Теплые еще. Тебе не кажется, что этот мальчишка сам их готовит?

      – Он не мой, – тряхнула я головой и заглянула в холодильник, надеясь приготовить завтрак для Фимки.

      – Я кексы поем, – сын вышел на кухню в своей старой потертой пижаме, которая была ему совершенно мала. Руки и ноги торчали из рукавов сантиметров на пятнадцать. Но с вещами он расставался крайне неохотно. Сказывалось тяжелое детство.

      Я со вздохом закрыла холодильник и повернулась к Ярославу.

      – К Раде сегодня поедете? – Перевела тему с дурацких кексов, притащенных Антоном, чтобы испортить мне очередное утро.

      – Да, она обещала показать местные достопримечательности. – Мечтательно улыбнулся Фимкин дед.

      – Еще не все показала? – Делано удивилась я.

      – Она все подбирает мне профессию, что была бы по душе. А я вот думаю: мальчишек бы из школы поучить что-нибудь мастерить. – Признался он, слегка волнуясь.

      – Почему бы и нет? – Обрадовалась я. – Хорошее дело. Да, Ефим?

      – Ага. А то нас девчонки задразнили уже. У них-то есть кому учить шитью всякому. – Хмыкнул сын.

      Кексы оказались безумно вкусными. Жаль, что я в кулинарии полный профан, и что-то подобное приготовить не смогу никогда в жизни. Оставалось успокаивать себя тем, что у меня другие таланты. Например, попасть иглой в почти невидимую венку. Или идеально подобрать дозу лекарства.

      Позавтракав, я проводила Фимку на школьный автобус, а сама отправилась в санаторий. Лечебница сейчас была для меня самым главным домом. Там я могла хоть немного отвлечься от своего постоянного чувства вины и заниматься любимым делом. Я никогда не расплачусь с Верой за то, что она привезла меня в Май, где я смогла выздороветь и найти себя. Никогда.

      – Марта Мироновна, – в коридоре главного