Полкороля. Джо Аберкромби

чью, когда Ярви узнал, что он – король. Или, по крайней мере, полкороля.

      Такой ветер гетландцы звали «ищущим», ибо он отыскивал любую щель и скважину и, как бы люди ни подпитывали огонь, как бы ни жались друг к другу, нес мертвенный хлад Матери Моря всякому жилищу.

      Ветер терзал ставни узких окон матери Гундринг, и даже окованная железом дверь стучала о порог. Ветер дразнил пламя в очаге – пламя злобно плевалось и трещало, пририсовывало когти теням висевших повсюду сухих трав, мерцало на корне, который мать Гундринг подняла шишковатыми пальцами.

      – А это?

      С виду – обычный комок грязи, но Ярви выучил этот урок.

      – Корневище черного языка.

      – И для чего, мой принц, служителю брать его в руки?

      – Служитель надеется, что брать его не придется. Его отвар без вкуса и цвета, но это – самый смертельный яд.

      Мать Гундринг отбросила корень.

      – Порой служитель обязан браться за темные и опасные вещи.

      – Служители обязаны стремиться к меньшему злу, – сказал Ярви.

      – И отмерять наибольшее благо. Верно. Пять ответов из пяти. – Один одобрительный кивок матери Гундринг, и Ярви зарделся от гордости. Одобрение служителя Гетланда не так легко заработать.

      – На испытании загадки будут попроще.

      – На испытании. – Ярви встревоженно потер скрюченную кисть сухой руки большим пальцем здоровой.

      – Вы его пройдете.

      – Откуда вам знать?

      – Это долг служителя: сомневаться во всем…

      – …но всегда выражать уверенность, – закончил он за нее.

      – Ну вот! Вас-то я знаю. – Это правда. Лучше нее его не знал никто, даже родная семья. Особенно родная семья. – У меня еще не было столь сообразительного ученика. Вы пройдете с первого раза.

      – И перестану быть принцем Ярви. – При этой мысли он почувствовал лишь облегчение. – У меня не будет ни семьи, ни наследных прав.

      – Вы станете братом Ярви, а вашей семьей станет община служителей. – Огонь высветил у глаз матери Гундринг морщинки улыбки. – Вашим наследством станут травы, и книги, и тихое слово. Вы будете давать советы и помнить, врачевать и говорить правду, познавать тайные пути и на всех наречиях торить дорогу для Отче Мира. Как пыталась поступать я. Это – самое доблестное из занятий, какую б чушь ни горланили на боевой площадке мускулистые олухи.

      – Поди не прими всерьез этих мускулистых олухов, когда ты тоже там, на площадке.

      – Хе. – Она покатала языком по небу и сплюнула в огонь. – После испытания вам придется на нее выходить лишь затем, чтобы перевязывать разбитые головы, если у них не заладится тренировка. Однажды вы примете мой посох. – Она кивнула на приставленный к стене заостренный прут из эльфовийского металла, с поверхностью, покрытой выпуклостями и впадинками. – Однажды вы сядете у Черного престола, и вас назовут отцом Ярви.

      – Отцом Ярви. – Он поерзал на табурете при этой мысли. – Мне не хватает мудрости. – Он хотел сказать «не хватает храбрости», но ему не хватило храбрости это произнести.

      – Мудрости учатся, мой принц.

      Он вытянул к свету свою левую, ту самую, руку.

      – А как же руки? Их обучить вы готовы?

      – Вам не хватает руки, но боги наградили вас дарами ценнее.

      Он усмехнулся.

      – Вы про мой чудный певчий голосок?

      – А хоть бы и так? И скорый ум, и способность к сопереживанию, и силу. Силу, благодаря которой человек обретает величие – не короля, но служителя. Отче Мир прикоснулся к вам, Ярви. Запомните накрепко: сильных много, мудрых – единицы.

      – Теперь ясно, почему лучшие решения служителей проходят через женские руки.

      – И, как правило, лучший чай. – Гундринг отхлебнула из чаши, которую он приносил ей каждый вечер, и снова одобрительно кивнула. – Но вот и еще один ваш великий дар – заваривать превосходный чай.

      – Неслыханный подвиг. А когда я из принца превращусь в служителя, вы будете меньше мне льстить?

      – Вам достанется столько лести, сколько заслужите. А за все остальное – моим башмаком по заднице.

      Ярви вздохнул.

      – Над кое-чем перемены не властны.

      – Теперь за историю. – Мать Гундринг выдвинула с полки одну из книг, с золоченого переплета подмигнули красные и зеленые камни.

      – Сейчас? Мне вставать с Матерью Солнцем, кормить ваших голубей. Я собирался немного поспать, прежде…

      – Я позволю вам спать, когда пройдете испытание.

      – Не позволите же.

      – Вы правы, не позволю. – Она лизнула палец и начала перелистывать, захрустели древние страницы. – Скажите, принц, на сколько частей эльфы разбили Бога?

      – Четыре сотни и девять. Четыре сотни Малых богов, шесть Высоких богов, первого мужчину, первую женщину и Смерть, что сторожит Последнюю дверь. Но разве тема эта впору служителю, а не прядильщику молитв?

      Мать