Спартакиада для варваров. Ясмина Сапфир

ла-адно вам! – усмехнулся Бурбурусс, вытаскивая цветок из уха. – Олимпийцам вообще надевали на голову приправы! Да-да! Короны из приправ! И делали это, дабы проверить их моральную устойчивость к бабским украшениям. Кто заплакал – тот и баба.

      Тем временем невозмутимый «штангист» встал и понесся дальше. После очередной серии чудо-сальто на многих ополченцах остались только нижние части гардероба. И те, изрядно потрепанные, зачастую висели на соплях – на нитках или ремнях.

      Все остальное болталось в руках «штангиста», как флаги. Парень шустро приземлился, поймал «снаряд», стряхнул с него Мардифу и гордо выпрямился.

      Ненадолго вокруг поплыла удивленная тишина. Даже Вархар с Бурбуруссом только сглатывали и моргали.

      Наконец, любимый нашелся первым:

      – И что это был за вид спорта?

      – Художества в тяжелой атлетике! – отрапортовал «штангист». – А что, разве с таким снарядом нельзя?

      – М-м-м… Ты сейчас про чужую одежду или штангу? – не выдержала я, и толпа спортсменов взорвалась хохотом. Я давно привыкла к тому, что любые выражения эмоций студентов и сотрудников Академии заканчивались для меня легкой контузией и недолгой глухотой. Поэтому удар по барабанным перепонкам восприняла стоически. В отличие от новенькой – Мардифы. Говорят, она недавно прибыла к нам и еще не до конца хлебнула специфики вуза. Таллинка бешено моргала, усиленно прочищала уши и смотрела на художника по тяжелой атлетике с нескрываемым ужасом.

      – А мне нравится! – гаркнул Бурбурусс. – Подорвем их одежду к чертям! Тьфу ты! Надежду, надежду на победу!

      – И командный дух! – подсказал художник по тяжелой атлетике. – Подорвем.

      – Дух будет тот еще, – проворчала Мардифа, морща нос. – Когда перед тобой машут такими потными тряпками… весь командный дух попадает в воздух…

      Вархар пожал плечами, Генерал хмыкнул, а штангист произнес:

      – Дык… Так и должно быть. Нет разве? Сколько себя помню, все время слышал про важность поддержания спортивного духа на состязаниях.

      Дальше все пошло не менее весело.

      Я только успевала следить за демонстрацией силы и мужества наших студентов, независимо от пола.

      Диски облетали вокруг Академии и возвращались к хозяевам как бумеранги, перед этим срубив несколько деревьев. Ядра не возвращались, приземляясь чаще всего на крышу или на чью-то бедовую голову. Местным эта незначительная неприятность доставляла не больше проблем, чем чукчам легкий снегопад. Они стряхивали спортивный инвентарь, пожимали плечами и шли себе дальше. По крайней мере, скандры с мрагулами. Двое истлов, которых ядро лишь слегка зацепило за плечи, шарахнулись в стороны, оглянулись, заметили «новобранцев» и понимающе закивали.

      Сальфы на улице не показывались. Насколько я поняла, благоразумно решили воздержаться от променадов на свежем воздухе и передвигались лишь по переходам между корпусами. Таллины тоже.

      Исключая, конечно же, тех, кто решил