Родница. Святослав Логинов

ся за лопату, вонзил в мокрую землю. Две уже готовые ямы медленно наполнялись водой. И в купели вода мутная, словно он там со своей лопатой возился. Ничего, кончится работа, и вода просветлеет. Всю грязь вымоет.

      – Бог в помощь!

      Петр оглянулся. Так и есть, знакомый старик. Этот каждый день приходит с четырьмя пластиковыми бутылками, на которых еще сохранились остатки крепко наклеенных этикеток: «Святой источник». Куда ему столько воды? Пол ею моет, что ли? Или продает тем, кто сам к источнику ходить ленится…

      – Спасибо на добром слове.

      Старик подошел к кринице, зачерпнул ведро воды, начал переливать в бутыли. Вода стекала по пластиковым стенкам; воронкой, которая висела рядом на гвоздике, старик пренебрегал.

      Петр вернулся к работе. Чем-то ему старик не нравился. Явится, воды нацедит и уйдет, лба не перекрестив. И разговаривает без всякого уважения к иноческому чину. Старик налил под горлышко все четыре бутыли, сполоснул остатками ледяной воды лицо, но, против обыкновения, не ушел, а, оставив бутыли на земле, приблизился к Петру.

      – Что ладите?

      – Купальню, – ответил Петр, распрямляясь.

      – Так вот же купальня, есть…

      – Это купель, – строго поправил Петр, – надо еще загородку смастерить, а то многие в купель нагишом лезут.

      – И что с того? Перед Богом мы все нагие.

      – Перед Богом – да, а тут под людскими взглядами. Некоторые специально приходят глазеть. Святое место, а народ черт-те что вытворяет, прости, Господи.

      Старик подошел к стопке рифленого железа, которое вчера привезли на машине, попробовал ногой гремящие листы.

      – Из этого, что ли, думаешь делать?

      – Из этого.

      – Тут надо бы деревянный домик сладить, а железо на крышу пустить.

      – И дурак знает, что воскресенье праздник. А где материал взять? Преосвященный мне на это дело копеечки не выделил, все сам. Да и плотник из меня аховый, топора в руках отродясь не держал.

      – Ну, давай, учись. Дело хорошее.

      Лопата неожиданно скрежетнула по камню. Петр потыркал вправо и влево, надеясь, что камешек мелкий, какие уже попадались прежде, но и там лезвие встречало гранитную преграду.

      Старик подошел, сочувственно поцокал языком.

      – Лом нужен. Без лома тут делать нечего.

      – Лома нет, придется так справляться, – Петр примерился и обвалил в яму пласт мокрой земли, намереваясь обкапывать камень. «Буди мне, грешному», – повторял он про себя. Не нравился ему старик, да и все остальные люди, приходившие к святому источнику, не шибко нравились. Чувствовалась в них мирская бесовщинка. Петр потому и в монахи постригся, а затем напросился в пустынь к источнику, что с людьми ему было трудно. Слишком уж они заботились о внешнем, забывая о душе. Даже те, что приходят сюда, словно не святое место посещают, а по воду пришли.

      Понимал Петр, что это гордыня в нем по сию пору не умерла, покаянные молитвы твердил, но и молитвы не помогали, он по-прежнему смотрел на людей осуждающе. А прежний старичок, говорят, был светел. Всех прощал, за всех равно молился. Тридцать лет в келейке у источника прожил, потому по деревням многие думали, что родник зовется источником Святого Ильи, поскольку там отец Илья спасается. Даже советская власть старичка не трогала. Его из кельи вытащишь, так потом пенсию платить придется. Вот и делали вид, будто нет там никого.

      Камень попался здоровенный, черным горбом выпирал из земли, словно спина неведомого чудища.

      Время и вода разъели каменную плоть, мелкая крошка осыпалась под лопатой, мешая копать. Надо же, какая гнилуха, и в самом неподходящем месте! Ничего, справимся, Господь не посылает непосильных испытаний.

      – Как работа продвигается?

      Опять давешний старик… воды ему, что ли, не хватило?

      – Да, ты тут наворотил делов… На вот, ломик возьми, с ломом сподручнее.

      Надо же… А он о человеке плохо думал. Петр с благодарностью принял стальной лом, тюкнул по камню. Посыпалась крошка, но заметного ущерба камень не претерпел.

      – Погоди, мил человек, – остановил Петра старик. – С ломом обращаться тоже привычка нужна. Без ума и лом не поможет. Дай-ка вон то бревнышко, мы камень подважим, так он легче поддастся.

      Одно из запасенных для строительства бревен подвели под камень, Петр и старик навалились на свободный конец, и камень шевельнулся на своем ложе, приподнявшись сантиметров на десять.

      – Я его подержу, – сдавленно просипел старик, грудью улегшись на вагу, – а ты лом снизу подводи или вон башку ему отшиби, там никак трещина глубокая. На весу должно отколоться…

      Петр примерился и с одного удара отколол выступ, который неожиданный помощник назвал башкой.

      – Молодец, – командовал старик. – Теперь он покруглее будет и полегче, мы его из ямы ходом выкатим!

      Обезглавленный камень и впрямь быстро поддался объединенным усилиям, так что через пару минут перемазанные работники присели отдохнуть на заготовленные