Бабулька на горошине. Дарья Донцова

нечно, ты не расстраиваешься при виде счетов, ведь их оплачивает Владимир».

      – Перестань уводить разговор в сторону, – продолжала тем временем моя мать. – Немедленно объясни, почему ты смотрел сейчас на меня, как мухобойка на таракана?

      Я улыбнулся. Николетте свойственно обескураживать слушателей нелепыми и шокирующими выражениями, она может так обозвать человека, что только диву даешься. Не так давно я слышал, как госпожа Адилье назвала одну даму «шваброй с веером».

      – И что? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросила Николетта. – Где ответ на мой вопрос?

      Вот тут я понял, что испытывает мышь, которую загнали в угол. И как мне выйти из безвыходного положения? Если я скажу: «Ты похудела, а когда женщина твоего возраста неожиданно теряет вес, это повод обратиться к врачу», то непременно услышу гневные слова:

      – Что ты имел в виду, говоря «женщина твоего возраста…»?

      Ежели я скажу: «Я подумал, что ты заболела», тогда маменька заявит: «Я молодая женщина, поэтому здорова». С какой стороны ни посмотри, все плохо, Николетта точно устроит скандал. А кто виноват в том, что она закатит истерику? Я, Иван Павлович Подушкин. При виде матери я должен был прямо в прихожей восхититься: «Ты прекрасно выглядишь! Твоя новая шуба очаровательна». Ну и так далее и тому подобное. А что сделал я, когда матушка сбросила манто? Честно говоря, я испугался. Николетта презирает полных женщин, гордится своей тонкой талией и тем, что весы всегда показывают ей одну и ту же цифру – сорок пять. Если маменька и ее заклятые подружки: Зюка, Люка, Кока, Мака, Дюка и Нюка видят на каком-то суаре (для тех, кто не в курсе, это слово переводится с французского как вечеринка) девушку, которая носит сорок шестой размер, то все вышеупомянутые гиены в бриллиантах начинают беседовать театральным шепотом, а он, как известно, слышен даже на последнем ярусе балкона Большого театра.

      – Боже! Как она умудрилась влезть в платье, которое так ей мало?

      – Некрасиво, когда толстуха обтягивает свои жиры.

      – Ей надо похудеть килограммов на десять, наверное, денег на липосакцию нет.

      И так далее, и тому подобное.

      На мой взгляд, Зюка, Люка, Кока, Мака и все остальные дамы прайда маменьки внешне напоминают пережаренных барабулек в платьях от лучших домов моды Европы и обвесившихся разнокалиберными драгоценностями. Но сегодня, когда Николетта вихрем влетела в мою квартиру, я увидел, что она потеряла сходство с этой рыбкой и смахивает на…

      – Вава, – рявкнула Николетта, – отвечай!

      – Мне показалось, что ты немного похудела, – осторожно сказал я правду.

      Госпожа Адилье кокетливо выставила вперед ногу.

      – Да, верно. А почему у тебя выражение лица, как у жабы, узревшей ворону?

      Определенно не стоит говорить правду: «Потому что ты выглядишь как засушенный кузнечик, наряженный в костюм от Кристиана Диора и замотанный в бусы Шанель из настоящего жемчуга».

      – Видишь ли, – начал я, и тут на мое счастье в столовой заорал мобильный.

      – Прости, пожалуйста, – сказал я и, радуясь прекрасной акустике своей квартиры, выскочил из прихожей.

      Не знаю, кто меня разыскивает, но я благодарен этому человеку от всей души.

      – Привет, – произнес знакомый мужской голос.

      – Володя, – обрадовался я, – Николетта у нас.

      – Тогда не называй меня по имени, – быстро попросил отчим, – не надо ей знать, с кем ты беседуешь. У меня к тебе просьба! Огромная!

      – Говори, если смогу, то непременно выполню, – пообещал я.

      – Сегодня приезжает мой брат… – начал Владимир.

      – Впервые слышу о том, что у тебя есть брат, – удивился я.

      – Он от второго брака отца, – пояснил отчим, – и младше меня. Понимаешь, поселить Сергея мне негде.

      Владимир очень богатый человек, для него нет проблем не только снять номер в гостинице, а весь отель купить. Но всякое бывает в жизни.

      – У тебя проблемы с финансами? – пробормотал я. – Не волнуйся, объясни, где ты хочешь разместить родственника? Снять ему квартиру? Устроить его в гостинице? Я все оплачу.

      – Спасибо, Ваня, – обрадовался муж маменьки, – с деньгами у меня все окей. Не окей с Сергеем.

      – Он инвалид! – осенило меня. – Нет проблем. Я найду апартаменты на первом этаже с подходящим выездом из подъезда…

      – Нет, нет! Физически он здоровее нас всех, – снова прервал меня отчим, – у него с головой беда!

      – А-а-а, – протянул я, – шизофрения?

      – Хуже, – вздохнул собеседник, – он эгрегорист.

      – Это что за болезнь такая? – опешил я и услышал в ответ:

      – Глупость.

      – Весьма распространенный недуг, – засмеялся я, – сам порой им страдаю.

      – У Сергея особо запущенный случай, – вздохнул Владимир. – Отец наш никогда чадолюбием не отличался. Женился он то ли семь, то ли девять раз. В советские годы так часто ходить в загс не запрещали, но существовало