Ведьмина сила. Дарья Гущина

посмотрев на Верховную, человек. Давно за сотню и уже пора, поймёт любая ведьма. И последнее важное дело она довести до конца не успеет. Успеет лишь убедиться… И уже скоро.

      Шаги за дверью. Она оглянулась. Тихие, нерешительные… замершие на пороге. Верховная быстро поправила причёску, села за стол и включила настольную лампу. И чихнула аллергично. Проклятые орхидеи и чужой кабинет… Но – девочка могла взбрыкнуть, а отдавать на растерзание свой кабинет Верховной не улыбалось.

      – Заходи, – велела она негромко.

      За дверью завозились, и отчетливо послышалось отчаянное: «Не хочу, пусти!..» Ведьма усмехнулась, но быстро стала серьёзной.

      – Инга, заходите, – повторила она негромко.

      Дверь открылась, и в кабинет буквально впихнули девчонку лет тринадцати. Едва исполнилось. А взгляд взрослый. Понимающий. И тьма в крови – мощная… чужая.

      – Извини, задержались, – Инга, высокая, худая, с воспаленными глазами и ожогом на левой щеке, сжала дрожащие плечи своей подопечной.

      А та едва не рычала. Рыжеватые волосы дыбом, в чёрных глазах… ненависть. Недетская, жгучая ненависть. Ко всему. К миру – за странную силу. К ведьмам – потому что не успели. И лично к Верховной – за то, что… позволила. Да, честно призналась себе старая ведьма, но ничем этого не выдала. Позволила свершиться древнему, страшному ритуалу.

      – Как тебя зовут? – спросила она спокойно. – Маргаритой?

      Девочка промолчала, только смотрела не мигая. Грязные джинсы, мятый свитер с разорванными рукавами. И ненависть.

      – Покажи руки, – приказала Верховная. – Покажи.

      Лохмотья рукавов разошлись как от дуновения ветра, и на худеньких предплечьях обнаружились ожоги. Багровые, вспухшие отпечатками ладоней. Так, словно кто-то напал на девочку со спины и схватил за руки раскаленными перчатками. Верховная удовлетворённо улыбнулась. Получилось.

      – Вы… – девочка сглотнула, и ненависть сменилась испугом, но лишь на секунду. – Вы знали!.. Вы заодно! – и дёрнулась, но Инга по-прежнему держала её за плечи мёртвой хваткой.

      – Нет, – резко возразила Верховная, – не заодно, – и подалась вперёд, прошипев: – Я охочусь за Ехидной сотню лет, детка. Она убила людей – и ведьм, моих ведьм! – больше, чем ты можешь себе представить. Во время последней облавы, пять лет назад, эта тварь убила восемнадцать круговых ведьм. Самых сильных, самых лучших, опору Круга. А теперь всё, – и она откинулась на спинку кресла, повторив: – Всё! Больше она никого не убьёт. Побоится рисковать. Она заляжет на дно и будет ждать. Тебя.

      Девочка вздрогнула.

      – Да, тебя, – старая ведьма сложила пальцы домиком. – И теперь нам не нужно бегать за ней по всей стране. Когда ты подрастёшь и наберёшься сил, она сама придёт. К тебе. За тобой. Вернее, за твоим телом. По метке, – и посмотрела на ожоги. – А мы будем наготове.

      – Только вы этого не увидите, – девочка смотрела зло и проницательно. – Вы умрёте. Завтра. В полдень. И за это, – и протянула руки, – заплатите. Там.

      – Да, – Верховная устало кивнула. – Ты права. Во всём. Но я защищаю свой Круг, и это мне тоже зачтется. Там. Пятьдесят сбережённых жизней стоит больше одной погубленной. К тому же, – и она встала, – ты не мертва. Ты жива, ты среди своих, и мы тебя не бросим.

      – В нашем округе уже нет места для тёмной ведьмы, ни в Круге, ни на периферии. А Рита тёмная. Её придется отдать наблюдателям, – подала голос Инга.

      – Не просто придётся. Она изначально принадлежала им и принадлежит сейчас. Правда, хорошую ведьму они воспитать не способны, но вот сберечь ценность – вполне. Они охотятся за Ехидной дольше нас и давно приготовили для неё хворост. Позже мы… договоримся. К тому же при Павле есть ведьма с такой же сферой силы, как у Риты, – тёмный целитель. Научат. Защитят. И лет через тридцать… – Верховная выдержала паузу и выдохнула: – Всё закончится, – и она вернулась к окну, рассеянно дотронулась до цветка орхидеи и сразу отпрянула, задохнувшись.

      Девочка со злой иронией посмотрела на старую ведьму и опустила взгляд. Ну и зря. Зря хотят сберечь. Ехидна вернётся – Круг умрёт. Никто против неё не выстоит.

      А может… и не зря. Может, заодно. Может, её хотят вернуть. И знаний хотят. Древних знаний, которыми Ехидна так хвалилась, когда…

      Девочка угрюмо нахмурилась. Тридцать лет… Откуда такая цифра?.. Дата взросления тела, ведь слабое не вместит дух сильной ведьмы? Или дело в чём-то ещё?.. И много это или мало, когда на кону – собственная жизнь? И много. И мало. Но… Она непроизвольно обхватила ладонями предплечья и сморщилась от боли. Руки всегда будут болеть, пообещала Ехидна. Всегда. И чем она ближе – чем ближе время её возвращения, тем сильнее боль. Но она не сдалась без борьбы сегодня, не сдастся и потом.

      А все, кто против… сами виноваты. Тёмных ведьм, выбирающих сферой силы жизнь и целительство, в простонародье не зря называют палачами. И пусть этот путь привит насильно. Пускай. Мама учила верить в себя и цепляться за любую возможность. И не останавливаться. Никогда не останавливаться и не сдаваться. И идти к цели, несмотря ни на что.

      Тридцать