Коллекционер женщин. Марина Серова

гда дорого и со вкусом одетая, походкой манекенщицы выходит из лифта и направляется к своей двери.

      «Ага, ключ в замке не поворачивается – замок-то у них английский, открыть ничего не стоит; там, правда, еще штучка какая-то, но ее при желании, ежели кто влезть захочет, сломать можно, – так вот, не поворачивается ключ: видно, муж дома.

      У них пару часов назад опять был скандал. Маргарита – баба ревнивая, даром что модно одевается; она вылетела из квартиры как ошпаренная, дверью хлопнула – и вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта. Я, правда, этого не видела, но слышать – все слышала.

      А сейчас вон как вышагивает: остыла, успокоилась, прощения просить будет…»

      Женщина быстро справилась с непослушным замком и вошла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Соседка, вздохнув, прервала любимое занятие.

      19 часов 12 минут

      – Витя! Виктор! Ты дома?

      Женщина сбросила туфли, тут же – у двери – оставила сумочку.

      – Ну перестань, я же знаю, ты дома. Что, в молчанку играть собрался?..

      Она застыла на пороге комнаты: муж страшно, неподвижно лежал на полу; голова – в луже крови… Ей показалось: крови так много… весь пол залит… и стены, предметы мебели – все быстрее, быстрее, быстрее – закружились в странном хороводе…

      Женщина не слышала собственного крика; не помнила, как выбежала на лестничную площадку.

      …Теперь вокруг были лица – знакомые и чужие – участливые, любопытные, испуганные… Но перед глазами стояло одно – мертвая голова и алая, липкая кровь…

      Женщина забилась в истерике.

      Кто-то побежал за водой, кто-то догадался вызвать милицию.

      Люди в форме с погонами и в штатском приехали неожиданно быстро. И так же быстро установили относительную тишину.

      – Товарищи, товарищи, попрошу не толпиться! Всем разойтись! Что вам здесь – представление? Кто хозяин квартиры?

      – Хозяйка… вот она… не в себе она…

      – Вы хозяйка? Ваше имя, гражданочка?

      – Я знаю, я тут в соседней квартире живу. Соседка я, Настасья Игнатьевна, а это Маргарита, жена убитого. Надо же – страсти-то какие! Всего пару часов назад мужик живой был: ругались они. Как поругались, она и убежала. Что ж это выходит – она пришибла его и потом сбежала? А сейчас – вроде как ни при чем? Ой, батюшки!

      – Вы видели, как гражданочка…

      – Баргомистрова она, Маргарита.

      – Как гражданочка Бургомистрова…

      – Да не «Бур», а «Бар» она!

      – Не перебивай ты, Настасья! Не видишь – люди на работе, им дело знать надо, суть самую.

      – Вы видели, как гражданочка Баргомистрова выбежала из квартиры после ссоры с мужем?

      – Нет, видеть не видала, но слыхала – все. И как ругались слыхала: «Не любишь ты меня!» – кричит и как дверью своей хлопнет!

      – А вы тоже сосед?

      – Да, я муж Настасьи, Никанор Иванович. Только я не видел ничего. И не слышал. Я телевизор смотрел, там ерунда какая-то шла. А Настасье вечно больше других надо, сует свой нос…

      – На каком же основании вы утверждаете, что именно гражданка Баргомистрова…

      – …Как ты говоришь? Баргомистрова Маргарита Вадимовна? Так и запишем…

      – …по вашему выражению, «пришибла» своего мужа?

      – Дак кому ж еще-то? Парень он тихий, мирный…

      – Не болтай чего не следует, Настасья!

      – …Вот так и выходит: жил-жил человек…

      – Да, смерть-то она, матушка…

      – Страшная смерть.

      – Разойдитесь, граждане, разойдитесь!

      – …не трогал никого; с женой вот только ругался… но и ее ни разу пальцем не тронул: я бы услыхала. Дочки у них, близняшки…

      – В котором часу произошла ссора?

      – А что здесь случилось?

      – Да мужика зарезали.

      – Не… стулом прибили. На спине еще ссадина осталась.

      – А вы видали?

      – Говорят…

      – Мало ли, что люди скажут. Народ – он ведь какой – только бы языки почесать.

      – И не зарезали, и не стулом – пристрелили товарища. Как собаку.

      – За что?

      – В нашей стране ни за что не убивают – не Америке вашей чета.

      – Ну, у нас в стране, знаете ли…

      – …Да, дочки у них… У деда с бабкой гостят. Сама мне говорила: отвезла, говорит. Я спрашиваю: мол, что девчонок-то не видать? Они бегали тут все. К родителям, говорит, отвезла…

      – «Говорят»… Мало ли, чего тебе наплетут… А ты и веришь всему… Ишь, верующий какой.

      – Нет, он и мухи не обидит. Щедрый был, в долг часто давал. Сосед вот, Голубков, и по сей день ему много должен.

      – Сосед, говорите? Витя, позвони соседу.

      – Да он спит небось. Разве добудишься? Напился и спит…

      …Шум, шум, шум… И кровь. Родное мертвое лицо…