Вслед за Бурей. Бремя сильных. Андрей Рымин

весь лоск и покрывшись размытыми пятнами.

      Хозяин соломенной жути прилично проигрывал в возрасте своему головному убору, но в скорости уступать не хотел. На вид лет восьми босоногий мальчишка вприпрыжку скакал вслед за шляпой. Беглянка никак не сдавалась и под хохот толпы продолжала свое путешествие, кувыркаясь в воздушных потоках. Народ из ползущих по тракту телег и повозок шутливыми выкриками подбадривал паренька. Не отставали в задорных подначках и пешие путники. Дорожная публика вовсю веселилась, вот только помочь мальчугану никто не спешил. Радуясь бесплатному представлению, крестьяне гоготали и улюлюкали, а один долговязый погонщик овец так и вовсе пнул шляпу ногой, придавая ей скорости.

      Веселье на воркском тракте царило недолго. Северный ветер принес стук копыт. Причем многих. Народ на пути верховых разбегался, освобождая проезд. Повозки спешили прижаться к обочине. Середина дороги пустела на глазах. Конные приближались, и в поднявшихся пыльных клубах уже проступили очертания угловатой черной кареты. Несущийся экипаж сопровождало две дюжины воинов, что с лихвой подтверждало и так очевидное – в столицу Лингана направляется некто особенно важный. Двое звенящих кольчугой охранников скакали впереди кареты, расчищая дорогу. Задача сих воинов легко выполнялась сама по себе, ибо люд был привычен к подобным маневрам, и толпа расступалась заранее, не дожидаясь приказов и криков.

      Стремительная процессия почти поравнялась с тем местом, где мальчик смешил ротозеев охотой за соломенной дичью, когда налетевший порыв ветра швырнул шляпу в сторону. Ни секунды не думая, чумазый хозяин не менее замызганного головного убора ринулся вслед за беглянкой. Малец настолько увлекся погоней, что не заметил произошедших вокруг перемен. Причем вильнул несмышленыш так быстро и неожиданно, что удержать его никто не успел. Передовые уже проскакали вперед, и отогнать глупыша было некому. Кто-то из ближних зевак было кинулся ребятенку на помощь, но уже слишком поздно…

      Возница рванул поводья, уводя в сторону четверку гнедых. Противно заскрипели рессоры. Карету шатнуло. Детский крик потонул в дружном вздохе толпы.

      Протянув по инерции еще ярдов двадцать, экипаж остановился. Карету качало из стороны в сторону. Фыркали недовольные лошади. А в месте трагедии плотный строй верховых уже смыкал круг. Многие солдаты спешились и, склонившись над распростертым телом мальчонки, негромко о чем-то переговаривались. Убрав с лиц улыбки, зеваки тянули шеи, стараясь хоть что-нибудь разглядеть за широкими спинами воинов. Вмиг отыскавшиеся родители малыша судорожно протискивались между конских боков.

      Несколько долгих секунд, и отчаянный вопль прорвавшейся к сыну матери подтвердил догадки собравшихся ротозеев – случилось самое страшное!

      Двое стражников вытащили из тесного круга отца погибшего ребятенка. На лице мужика начинал растекаться синяк. Грязные щеки блестели дорожками слез. Взбешенный утратой крестьянин поначалу бросился на служак с кулаками, но, получив увесистую затрещину, взял себя в руки и сейчас только беззвучно ругался сквозь зубы и зло зыркал из-под сведенных в кучу бровей.

      Один из солдат стремглав подбежал к карете. Темневшее мутным стеклом небольшое окошко слегка приоткрылось. Из недр покрытого золоченой резьбой экипажа дохнуло ароматом духов, и послышался голос:

      – Что случилось? Почему стоим?

      Интонация вопрошавшего не оставляла сомнений – важный пассажир недоволен. Звуки с шипением вылетали из глубины экипажа, словно невидимый господин говорил сквозь сжатые зубы. Там, в полумраке, на мягком диване восседал человек, непривыкший к задержкам. А если промедление еще и не обусловлено веской причиной… Магистр Теннарий, первое лицо Ордена Мудрости во всем Ворке, был скор на расправу.

      – Господин, мы мальчишку зашибли, – доложил солдат. – Сразу насмерть. Под колеса попал. Недоглядели родители.

      – Сюда их, – последовал быстрый приказ.

      – Кого?

      – Да родителей, бестолочь!

      Эта гневная фраза прозвучала уже в разы громче. Народ вдоль дороги расслышал и сразу притих. Любопытство усилило градус. Командир эскорта рванулся назад, и вскоре двое воркийцев, осмыслив приказ, потянули крестьян к карете.

      Не прошло и минуты, как несчастная мать, чей невидящий взгляд обреченно сверлил пустоту, очутилась возле черного экипажа. Ноги женщину не держали, и она, словно куль, без движений висела на крепких руках северян. Крестьянин-отец стоял сам. Он теперь не брыкался и даже перестал сквернословить. Но дышал, как взбешенный кабан, с шумом гоняя сквозь нос пыльный воздух.

      Окно экипажа открылось шире, и на лицо пассажира упали солнечные лучи. Те зеваки, кто смог разглядеть гриву светлых волос с парой кос по бокам, дружно ахнули. Загадка – кто так сильно торопится в Визбург – раскрылась. Вечный! Да еще из старейших!

      Подданным Рудольфа VI, жителям королевства Линган, прически Вечных могли рассказать многое. Носит мужчина длинные волосы, словно девка какая, выглядит молодо, богато одет. Знай – это Вечный. Или, как их еще величают имперцы – бездушный. А еще можно – юный старик, Зарбагов сын или Проклятый.