Война, Любовь, Драконы. Светлана Федотова

аведении. И пока взгляд его метался от одной тискающейся парочки к другой, к нему откуда ни возьмись подошла кудрявая рыжая девушка. На её лице не было и тени веселья, так что она, как показалось юноше, просто скучала и решила поговорить хоть с кем-нибудь.

      – Приятно видеть в этом месте кого-то с явным отвращением на лице, – сказала она, чуть повышая голос, чтобы её было слышно за песнопениями бардов.

      Юноша изумлённо взглянул на неё. Он не знал, что его больше удивило, то, что отвращение на лице было столь заметно или то, что с ним заговорила девушка. Незнакомка была ненамного ниже его – всего на пол головы. У неё были достаточно широкие плечи и такие же широкие бёдра, которые очень хорошо подчёркивали кожаные штаны. Раньше юноша видел либо худеньких, как молодые деревца, девушек, либо полных мягких с большой грудью женщин. Эта девушка выглядела так, словно её тело под рубашкой было мускулистым, с хорошо развитыми мышцами. Грудь незнакомки он оценить не смог, её скрывала тугая кожаная жилетка. Но больше всего удивляло то, что на девушке вместо широких цветастых юбок были мужские кожаные штаны. Это слегка отталкивало, ведь казалось чем-то из ряда вон выходящим.

      Однако юноше самому надоело одиночество, и он всё же произнёс:

      – Если вам так противно тут находиться, то зачем вы здесь?

      – Мне надо хоть куда-то выбираться. Если буду сидеть всё время дома, то совсем с ума сойду.

      – Но ведь столько славных мест вокруг, – возразил юноша. – Почему вы ходите именно сюда?

      – По ночам открыты только трактиры. А днём строгий отец никуда меня не пускает, – сказала она, но потом быстро добавила: – Слишком много дел по хозяйству.

      Незнакомка повернула голову в сторону юноши, и свечи в канделябре осветили лицо так, что теперь его можно было рассмотреть со всей точностью. Во внешности девушки первым делом в глаза бросались мелкие запутанные огненные кудряшки. Они были совершенно непокорными, выбивались из общего рыжего пламени. Юноша представил, как в этих завитках застревает гребешок. Второй особенностью была россыпь веснушек. Казалось, что кто-то намочил кисточку и набрызгал миллионы светлых пятнышек ей на лицо и шею.

      Девушка улыбнулась, и от этого её выразительные глаза будто бы блеснули озорством.

      – А вы здесь почему, раз разделяете моё мнение по поводу… этого?

      И она кивнула головой в сторону, где вдруг зашумели и заулюлюкали мужики. А всё это из-за того, что румяная пышная женщина танцевала на столе. Она держалась за низ подола пышной юбки и размахивала ей туда-сюда. Только спустя несколько секунд юноша заметил, что под юбкой ничего не было. Он увидел женские голые и румяные округлости и резко отвёл взгляд.

      – Я собирался немного выпить. А от увиденного моё желание только усилилось, – ответил юноша, протерев глаза.

      Девушка звонко засмеялась. Она не прикрывала рот ладошкой или кулачком, не скрывая своей широкой улыбки. Юноша нашёл её очаровательной. Никакие кожаные штаны на даме его больше не смущали.

      – Не желаете выпить со мной? – предложил он без какого-либо стеснения. – Вина тут нет, я спрашивал. Но бокал пива не сделает вас менее привлекательной леди.

      На лице девушки снова появилась та самая лучезарная улыбка, из-за которой слегка прищуренные карие глаза в обрамлении светлых ресниц словно сверкали счастьем. Юноша сразу понял, что хочет видеть эту улыбку, как можно чаще.

      – Меня зовут Эда, – неожиданно произнесла незнакомка по пути к столику в самом дальнем углу трактира. – А тебя?

      Юноша вдруг замялся. Он не успел испытать стыд за то, что первым не спросил у девушки её имя, ведь ему нужно было собрать свои хаотичные мысли и придумать имя себе.

      – Гвардфайт, – выпалил он. Первое, что пришло на ум – его детское прозвище, которое он себе выбрал во время битвы с ребятами на деревянных мечах. – Это значит «защита и борьба».

      Только сейчас Гвардфайт вспомнил о том, что новая знакомая видит его ненастоящее лицо. У него отродясь не было чёрной бородки, а волосы никогда не доставали до плеч. И нос у него в обычной жизни был куда более аккуратным, чем тот массивный агрегат с горбинкой, возвышающейся подобно гребню волны над спокойной гладью. Но если Эда всё же с ним заговорила, не значит ли это, что он недооценивал свою фальшивую внешность?

      Когда они присаживались за стол, Гвард галантно придвинул девушке стул. Но увидев смятение на её лице и то, как она неловко и поспешно приняла его приглашение сесть, подумал, не выдал ли он тем самым своё благородное происхождение?

      – Ты не часто бываешь в подобных заведениях? – поинтересовалась Эда, когда перед ней поставили глиняную кружку с белой шапкой пены.

      – Никогда раньше не был. Я сегодня впервые в трактире, – признался Гвард, глядя на Эду, которая уже отхлебнула своего пива.

      – Почему так? – снова поинтересовалась она.

      – У меня достаточно строгий отец. Но мне надоели его порядки, и я сбежал, чтобы провести эту ночь в своё удовольствие, – с лёгкой улыбкой ответил Гвард. Здесь он был честен.

      – Мне аж